Будущее в тебе. Лёд и пламя
Шрифт:
Особенно страшная картина открылась в секторе, по которому работал пулемёт Петрова. Там, начиная метров со ста пятидесяти от дота, снег буквально застилал ковёр из расстрелянных финских тел. По-видимому, Петров оказался самым выдержанным и открыл огонь только тогда, когда в его прицеле оказалась, чуть ли не половина финской пехоты, атакующей наш дот. Они набились в этот сектор, привлечённые молчанием пулемёта и, как им казалось, близкой добычей – стенами нашего дота. Много финнов подорвалось и на минах, установленных на самых удобных подходах к доту. А именно на тех, которые не смогли снять финские сапёры. Некоторые из этих солдат, так и остались лежать на своём же минном поле. Особенно большое количество финских трупов лежало у находящихся метрах в ста от дота окопах. Непосредственно к доту не подходило ни одного окопа или траншеи. По-видимому, финская пехота накапливалась
Теперь они предприняли атаку, используя бронетехнику. Я насчитал не менее десяти танков, которые пытались пролезть к доту, но у них ничего не получалось. Все подходы были эскарпированы. Единственный, оставленный подъездной путь был занят. Там стояло два дымящихся остова от танков Т-III Германского производства. Их поджёг Орлов, сейчас выступающий за наводчика одного из "Бофорсов". Место за вторым противотанковым орудием занимал Курочкин. Наш единственный, недоучившийся артиллерист Сизов продолжал заниматься крупнокалиберным орудием. Эта мощная пушка продолжала разрушать укрепления "линии Маннергейма", находящиеся в секторе её обстрела.
В настоящий момент огонь вели только эта пушка, крупнокалиберные пулемёты и два "Бофорса". Пулемёты и противотанковые пушки стреляли в сторону развивающейся атаки бронетехники с пехотной поддержкой. Ручные пулемёты, которые использовались в самые критические моменты отражения финских атак, стояли прислоненными к стене. Пулемётчики теперь исполняли роль орудийного расчёта. Среди красноармейцев не чувствовалось никакой нервозности. Одним словом, в основном ярусе дота установилась спокойная рабочая атмосфера. Чувствовалось, что все роли уже расписаны и отработаны до автоматизма. Никто не суетился, все деловито занимались выполнением каждый своей задачи. Даже два легкораненых были заняты в общем деле обороны дота. Они выполняли функции, расчета "Бофорсов". Ребята получили ранения от осколков, влетевших в незакрытые щитами промежутки амбразур.
Для удовлетворения своего праздного любопытства я не стал отвлекать Курочкина от важного дела. Он выполнял сейчас функции наводчика "Бофорса". Все-таки, Ряба, обладал редким предчувствием того, что в этой жизни ему может пригодиться. Во время нашего двухнедельного отдыха около деревни Суомиссалми, он любую свободную минуту проводил у позиций трофейных "Бофорсов", обучаясь стрельбе из этих шведских 37-мм противотанковых пушек. Этой своей целеустремлённостью он заразил и меня. Я несколько раз вместе с ним брал уроки стрельбы из "Бофорсов" у нашего ротного эксперта по артиллерии – недоучившегося курсанта Ивана Сизова. За время этого обучения только я один сжёг около сотни снарядов. Но снарядов было совершенно не жалко. Доставшийся нам от егерей склад, ломился от избытка боеприпасов к "Бофорсам" и автоматам "Суоми".
Посчитав, что наверху моё присутствие пока не обязательно, и ход развития танковой атаки я могу увидеть и в перископ, я направился обратно в генеральский кабинет.
Первым делом, попав в генеральские апартаменты, я подошёл к трубе перископа. Но он не функционировал, по-видимому, перископ был уничтожен разорвавшимся снарядом, попавшим в верхнюю часть дота. Да! Теперь, чтобы увидеть ход боя, нужно было пользоваться дедовскими методами. Идти наверх и, с опасностью для жизни, вглядываться в открытую амбразуру. В таких условиях финский штаб вряд ли смог бы нормально функционировать. А значит, при приближении фронта он должен был эвакуироваться дальше в тыл. Получается, у финнов должен быть подготовлен резервный командный пункт с линиями связи и прочей необходимой инфраструктурой. А я так надеялся, что захватив этот штаб, мы нарушим управляемость финских войск. Но, к сожалению, этого не получилось. Это было видно по хорошей организации атак на наш дот. Для такой согласованности и слаженности обязательно необходима связь. Значит, получается, что отключив коммутатор, и оставив только одну действующую линию, мы ничего не добились. Телефонную связь мы поддерживали только с одним местом всего укрепрайона. Да! Это был соседний дзот, захваченный группой Серёги Климова. Я периодически
Глава 24
Когда я спускался на штабной этаж, у меня полностью сформировался план, как документально и наверняка утопить генерала Клопова. Зайдя в генеральскую приемную, я, на стоящей там печатной машинке, оформил докладную на имя самого Маннергейма. В этой записке прямо указал генерала Клопова, как основного информатора финской армии. Ещё несколько, похожего содержания, докладных я адресовал командующему финской армии генерал-лейтенанту Эстерману и командиру третьего армейского корпуса генерал-майору Хейндриксу. За пример я взял похожие по стилю докладные, за подписью моего пленного генерала. Все эти бумаги я нашёл в сейфе приёмной. Причём печатал я эти докладные на бланках штаба Хотиненского укрепрайона. Скрепив эту мою дезу именной печатью генерала, я встал и пошёл к нему, чтобы подписать эти липовые бумажонки.
Вместе с Якутом мы вытащили генерала из комнаты, где содержались все пленные финны. Вид у него был уже слегка помятый, не хватало некоторых частей одежды. Я его привёл на штабной этаж и прямо в коридоре потребовал подписать заготовленные бумаги. Генерал сначала возмутился и стал кричать, чтобы я соблюдал нормы международного права в отношении военнопленных. Отвлекать Шерхана от выполнения боевой задачи совершенно не хотелось. Поэтому пришлось самому немножко попинать генерала. Наконец, уже полностью деморализованный, он сдался и подписал требуемые бумаги. Я, положив их в прихваченный с собой портфель, поставил его обратно на пол. Потом пригласил генерала зайти в комнату, которая стараниями Шерхана превратилась в морг среднего размера. Зайдя туда, я из своего нагана выстрелил генералу прямо в затылок. Нужно было обязательно избавиться от свидетеля моего мошенничества. Неизвестно, что в дальнейшем могло произойти. Я надеялся, что вскоре к этому доту выйдут наши войска. И тогда этого генерала, наверняка, повезут в вышестоящие штабы, а там сидят настоящие специалисты. Они при первом же допросе смогут узнать о подписанных пленным генералом, каких-то непонятных бумагах. Чтобы всё это исключить, и потребовалось ликвидировать этого высокопоставленного финна. Что касается уничтожения важного носителя секретной информации, это не страшно. Подобранные мной документы и карты полностью заменят всё то, о чём мог рассказать генерал.
Закончив это грязное дело, я пошёл в кабинет, чтобы полностью сформировать подборку документов, которые собирался передать в наш штаб. На всякий случай, вдруг Советская армия задержится, и финны всё-таки прихлопнут нас в этом доте, я собирался ночью направить нескольких своих бойцов вместе с англичанином навстречу русским войскам. Чтобы повысить вероятность попадания нужных мне бумаг на стол Советского командования, специально сделал все подложные письма в двух экземплярах. Один комплект этих бумаг я был намерен оставить здесь и положить в сейф, вместе с другими документами.
Пока готовил документы, мучительно размышлял, кого я направлю навстречу нашим войскам. Одна кандидатура у меня уже была, это Якут. Поэтому я и не стал сменять его с поста по охране пленных. Хотя, первоначально и хотел направить на это самое спокойное место кого-нибудь из лёгкораненых бойцов. Но потом подумал, что если включать его в группу прорыва, нужно чтобы он был в полной форме. От состояния боевой готовности нашего следопыта во многом зависел успех незаметного просачивания ребят через финские позиции.
Сейчас в генеральском кабинете я решал, кого ещё включить в эту группу. Насчёт численности я определился – это будет три человека. Чтобы протащить через финские позиции одного пленного такого количества сопровождающих достаточно. Включать в эту группу больше бойцов, значит сильно ослабить оборону дота. Здесь каждый, способный держать оружие, был на вес золота. Чтобы проползти через минные поля, требовалось в группу включить сапёра. Выбор был невелик, и я определил туда красноармейца Саликова. Второго сапёра, сержанта Виктора Иванова, отпускать было нельзя. Он оказался прекрасным пулемётчиком, и сейчас был командиром одной из пулемётных башенок. Третья кандидатура вызвала наибольшие трудности, но потом я всё-таки остановился на старшем сержанте Курочкине. Как ни жалко было его отпускать, но лучше Рябы, никто бы не справился с этой задачей. Наверху его заменю я, тем более, все дела на штабном этаже уже закончены. Пора и самому поучаствовать в обороне нашего дота.