Будущего нет
Шрифт:
– Если бы мне на эти покупки нужны были ваши деньги, я бы предупредила вас сразу. Молодой человек, надеюсь, вам понятен смысл слова «подарок»?
Ого!
Сергей сразу понял, каково иногда приходится Алене. Извиняющимся тоном он ответил:
– Но мне, честное слово, неудобно.
– Оставьте. Лучше примерьте. Снимайте свою форму.
И опять он смутился:
Инга Михайловна, у меня там военная рубаха…
– Вы считаете, что помнящая еще Сталина, пожилая женщина не знакома с армейским
На последний вопрос Александров автоматически ответил: «Никак нет», и сам не заметил, как исполнительно снял пэша.
Ничего себе тон! Он совершенно без напряжения представил себе Ингу Михайловну в военной форме образца пятидесятых и с офицерскими погонами на плечах.
– Вот так лучше. Начните с этой рубашки.
Следующие пять минут он послушно поднимал руки, набирал в грудь воздух и по команде поворачивался.
Портняжным мелком и булавками тетушка намечала изменения в, на взгляд Сергея, вполне пристойно сидящие обновы.
Процедуру прервала вышедшая в строгой черной юбке, новой блузке и элегантном жакете Лена.
У Александрова дрогнуло сердце – какая она красивая!
Глянув на как раз снявшего рубашку курсанта, Лена всплеснула руками:
– Сережа, как ты в этом похож на киноартиста! Тетушка, в «Хождениях по мукам», вспомните. Он белогвардейца играл. Так же стоял в галифе и нательной рубахе. Как его?.. Ой, совсем из головы вылетело!
Инга всмотрелась, кивнула и добавила непонятное:
– Да, породу не скроешь.
Как не хотелось уходить, но счастливое время истекло, пришла пора расставаться. Сергей клятвенно пообещал завтра позвонить Аленке на работу, вести себя на службе хорошо и постараться прийти в увольнение на выходные.
Вопрос отлучки нормально закрылся сам собой, без лишних вопросов. Тем более что номер со статьей про стоявшего дежурным по общежитию офицера успели изучить и в учебной группе.
На приглушенно-злобное «жополиз» за спиной Сергей внимания не обратил. Пусть болтают, что хотят, это все не стоящие внимания мелочи в сравнении с Будущим.
Засыпал он уже спокойно, с легким сердцем, словно вживую увидев улыбающееся, счастливое личико любимой.
– Аленушка…
Оно именно таким и было у вспомнившей суженого девушки:
– Сержик…
***
На следующий день, когда Александров на самоподготовке старательно штудировал учебный материал, собираясь через час отправиться на тренировку к Николаю Ивановичу, открылась дверь аудитории, и помощник дежурного по учебному корпусу объявил:
– Курсант Александров. В политотдел, срочно.
На всякий случай Сергей уточнил:
– К замполиту факультета?
– Нет. Начпо вызывает.
Это серьезно. Не иначе, начальник
Оставив вещи Валерке, сдав по пути секретный чемодан, курсант поспешил по вызову.
Что его сразу насторожило в знакомом крыле здания – выражение лиц политотдельцев. Не прозвучала похвала, не было одобрительных улыбок. Непонятно.
Начальник политотдела восседал за своим столом и с непроницаемым лицом разглядывал доложившего о прибытии курсанта.
Странная ассоциация мелькнула в голове Сергея: «А как переживет крах Советского Союза данный товарищ полковник? И что он сделал… сделает, чтобы этого не произошло?»
– Александров, почему вы не согласовываете свои статьи с офицерами политотдела?
– Я согласовываю, товарищ полковник.
– Разве? А вот эту?!
О, фотографии Николая Ивановича.
– И эту. Я приходил, докладывал о планах, даже зачитывал черновики.
– Вы обязаны были предоставить для правки тот материал, который отправили в газету!
Ничего себе заявка! Полковник, кстати, очень раздражен. На что? И вообще, его какое собачье дело?
– Простите, товарищ полковник, но подобные требования я слышу впервые. Их нет в моих обязанностях. Более того, Генеральный Секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев сказал, что молодежь…
Хлопнув ладонью по столу, начпо взъярился:
– Вы мне здесь дурака не разыгрывайте! Еще Ленина процитируйте.
– Слушаюсь. Том седьмой, страница…
– Александров! На гауптвахту захотел?!
Это уже бешенство какое-то. Что же случилось?
– За что, товарищ полковник? Я хотел бы узнать, в чем моя вина?
– Вы считаете, что вас не за что наказывать?
Понятно, что докопаться и до столба можно. Но пролетов за собой Сергей точно не помнил. Известных начальству, разумеется. И еще его до предела возмутил тон полковника, как и что-то связанное с подобными офицерами, пришедшее впечатлением из будущего.
Твердо упершись взглядом в глаза начальника, Александров ответил:
– Никак нет. У меня нет дисциплинарных проступков, я учусь на «хорошо» и «отлично», активно участвую в общественной жизни курса, являюсь корреспондентом военной окружной газеты.
Решив, что кашу маслом не испортить, добавил:
– Публиковался и в журнале «Советский воин».
Похоже, эффект оказался обратный.
– Я знаю, что у вас карточка учета взысканий чистая, товарищ курсант. Но это очень легко можно исправить!
– За что, товарищ полковник? Согласно положений Дисциплинарного Устава я имею право знать, за что на меня налагается взыскание. Если оно будет касаться моей работы в «Красном бойце», то я обсужу правильность своих поступков с редакционным коллективом газеты.