Будущий король (не)желает познакомиться

Раш Грета

Поскакав на одной ноге обратно к очагу, я зачерпнула пальцами порошок в небольшую жменьку, и с замиранием сердца швырнула куда сказали, а именно – под котёл. Не знаю, чего я ждала, наверное, небольшого пламени, но вместо этого… что-то громыхнуло, да так, что содрогнулся пол, и под котлом полыхнул сноп ярко-оранжевого цвета, отшвырнув меня назад на несколько метров.

Повалившись на попу, я громко застонала, не зная, за что хвататься – то ли за ногу, которая ныла и тянула с каждой минутой всё сильнее, но на которую я упорно не желала смотреть, боясь увидеть там кусок собственной кости или разорванные,

как у Сократа, в лоскуты мышцы, то ли за ушибленную при экстренном приземлении поясницу.

– Ты что натворила? – закашлялся Сократ. – Я тебе сказал шепотку бросить! А ты что сделала?

Приподнявшись на локте, я уставилась на очаг, но ничего не увидела, так как весь тот угол утопал в густых клубах черного дыма, из которого периодически выскакивали задорные раздраженно шипящие алые искры.

– Кажется, я чуть-чуть переборщила, – просипела я, отмахиваясь от едкого запаха.

– Чуть-чуть? – достаточно бодро, как для того, у кого имелась дырка в боку, отозвался Сократ. – Да ты быстрее себя угробишь, чем меня вылечишь!

– Я стараюсь, – кряхтя, поднялась сперва на колени, а после уже выпрямилась полностью.

– Стараешься себя угробить? – в своей манере фыркнул кот.

– Нет, продлить твоё надоедливое существование в этом мире, – не удержалась я от колкости. И не успела озадачиться вопросом, что же мне теперь со всем этим, едко-магическим, делать, как дым начал быстро рассеиваться. Так, словно его буквально засасывало в щели между бревнами, из которых были сложены стены.

Как только дым пропал, я увидела мерно горящее в центре каменного круга пламя, ярко-красные языки которого лизали дно чугунной ёмкости.

– Огонь горит, – сообщила я то, что и так было очевидным. – Что дальше?

– На одной из настенных полок найди прострел и Адамову голову, – указал кот, всё еще лежа на полу недалеко от двери, потому как я не решилась его переносить, боясь сделать хуже.

Закусив губу и стараясь не так явственно хромать, я в несколько шагов приблизилась к полкам и стала внимательно рассматривать то, что там находилось, периодически внутренне содрогаясь от отвращения. Какие-то черепки и косточки, связки трав, стеклянные колбы с разноцветной густой жидкостью, деревянные коробочки все размеров и мастей.

– Сократ, – я встала на цыпочки и заглянула на самую верхнюю полку, увидев там лишь покрытые пылью старые потрепанные книги. – Здесь нет ничего, похожего на… голову. Мне что, придется кому-то её отрубить?

– Мира, – тяжело вздохнув и выдохнув сквозь зубы, начал кот. – Адамова голова – это растение, похожее на одуванчик, только темно-синего цвета. Он должен быть на полке. Прострел ищи там же – лиловый цветок с желтой сердцевиной. Возьми от каждого по три цветка и брось в котел с кипящей водой. Когда вода станет молочно-серой, добавь семена папоротника. Они должны быть в туесе…такая круглая шкатулка из бересты с крышкой, на которой изображена Луна… Сделала? … Теперь подожди, пока вода окрасится в бледно-розовый цвет и добавь три капли бесцветной жидкости, которая находится в стеклянном сосуде, чем-то похожем на чайник… Порядок? … Дальше возьми деревянную ложку и помешивай содержимое, пока оно не станет прозрачного цвета с едва заметным голубым оттенком. Когда это произойдет, быстро

потуши огонь, зачерпни зелье глиняным ковшичком на длинной ручке и принеси мне.

Я неукоснительно следовала указаниям Сократа, периодически прислушиваясь к его дыханию, паникуя, когда он умолкал и облегченно улыбаясь, заслышав очередной вздох.

– Готово, – отрапортовала я, держа на вытянутой руке до верху наполненный странно пахнущею жидкостью ковш.

Аромат, распространяющийся от котла был, в принципе, очень… сложным. Я бы охарактеризовала его, как противоречивый. Одновременно не очень приятный, вызывающий желание проветрить помещение. А с другой стороны – смутно знакомый, вызывающий неясные, сумбурные, но почему-то светлые ассоциации. Я как будто уже ощущала этот аромат. Когда-то очень-очень давно. – Сократ?

Я оглянулась на хранящего вот уже несколько минут молчание кота и тут же, едва не выронив ковш, бросилась к нему. Единственный глаз кота был закрыт, а наличие дыхания вызывало сомнения.

Вытянув вперед палец, я аккуратно прикоснулась к розовому носу кота, потому что когда-то где-то слышала, что у больных животных он сухой и теплый. И именно таким на ощупь был нос Сократа.

– Ну, конечно, у него сухой нос, Мира, он же ранен, – заговорила я сама с собой.

Будь он человеком, я бы попыталась нащупать пульс, но где искать пульс у кота?

Я растерянно оглянулась на исходящий паром ковш, а потом – вновь на кота. Сократ не сказал, как использовать зелье. Капать на рану, которая, как мне вдруг показалось, уже немного затянулась, или заливать сразу в пасть?

– Сократ, – жалобно выдохнула я, чувствуя себя маленькой девочкой, которая потеряла родителей в толпе. – Что мне делать?

Длинные мощные белые усы животного, которые в данный момент безвольно свисали вниз вдруг вздрогнули, а потом еще раз и еще раз. Я схватилась пальцами за вытянутую вперед белую лапку и легонько сжала, как бы показывая, что я здесь, рядом.

– Дай… попить…, – услышала я едва различимый шепот. А потому не сразу сообразила, чего от меня хотят. Но когда поняла, тут же бросилась к ковшу, приподняла неожиданно тяжелую кошачью мордочку, пальцами приоткрыла пасть и тонкой струйкой стала вливать зелье Сократу прямо в горло.

Первые несколько глотков такой же струйкой вытекли обратно, заструились по шерсти вниз и растеклись по полу. Но очевидно, то, что я наварила было достаточно сильным, потому что уже следующую партию Сократ начал глотать. Сначала медленно, словно через усилие, потом быстрее и быстрее. Когда в ковшике уже начало просматриваться дно, его глаз открылся и взглянул на меня серьезно и осознанно.

– Атнусти, – пропыхтел кот, моргнув.

– А? – не поняла я с первого раза.

– Атнусти, – повторил Сократ и попытался вырваться из моих пальцев, но я держала крепко.

– А, отпустить! – наконец, дошло до меня, и я тут же убрала руку. – Ты как?

– Уже лучше, – кот медленно подобрал передние лапы и сел. И хотя он старался держаться невозмутимо, от меня не укрылось его неуверенное покачивание.

– Твоя рана затянулась, – радостно воскликнула я, указывая на пушистый бок, который теперь выглядел, как и при нашей первой встрече – рыжим, мягоньким и абсолютно целостным.