Бугенвиллея цвета фуксии
Шрифт:
– Это, конечно, заслуга Славика. – сказала Таня, с восхищением вспоминая его великолепную реакцию, его живое воображение и смекалку, послужившие им поддержкой в той игре.
– Танечка, ты тоже молодец! Сколько вопросов по теме искусства ты тогда расщёлкала, как орешки! – отдала должное тётя Валя своей любимице.
Она всегда интересовалась их школьной жизнью и была в курсе всех новостей.
Наконец, был задан главный вопрос, который волновал их обеих с того времени. Валентина Васильевна, внимательно глядя на Таню спросила:
– Таня, вы со Славиком были так дружны всегда, так что же
Таня замерла, хотя ждала этого вопроса. Ведь она и сама думала над ним в последнее время.
– Тётя Валя, понимаете, я тогда думала, что мне очень нравился Артём.
– Артём? Да, я помню его, он был очень сообразительный и симпатичный мальчик.
– Да, он сейчас живет в Москве, работает экономистом в какой-то фирме.
– И вы продолжаете общаться?
– Нет, я как-то писала ему, но он ответил один раз, а больше не возобновлял общение. Кажется, он скоро женится.
О скорой женитьбе Артема сообщал его статус в Фейсбуке. Таня правда пока ещё не знала, кто станет его избранницей. Она давно не следила за событиями в сети, просто видела, что значки с оттопыренным большим пальцем сыпались, как грибы из лукошка, в ленте друзей на новый статус Артёма, пока переписывалась со Славиком перед поездкой. Таня вспомнила об этом сейчас совершенно случайно. Потом вернулась мыслями в настоящий момент.
Тётя Валя задумчиво посмотрела на Таню, и та вдруг быстро опустила глаза и отвернулась. Глядя в сторону, на их тени, начинающие появляться на белой стене, она сказала тихо:
– Понимаете, я всегда думала, что мы со Славиком друг другу не подходим.
И нахмурилась.
Тётя Валя помолчала минуту, а потом снова взглянула на Таню и спросила так же тихо:
– А что ты думаешь сейчас?
Целая буря чувств, дремавшая все эти дни после странных происшествий, начиная с внезапного появления Маши и заканчивая её собственными размышлениями сегодня, поднялась и смешалась с новой волной отчаяния.
– А сейчас я думаю иначе, – успела сказать Таня.
Тут раздался звук поворачиваемого в замке ключа, входная дверь открылась, и Александр Михайлович, с зонтиком в руке возник на пороге.
– Опять дождь моросит! А обещали бабье лето! – сказал он весело, вглядываясь в их серьёзные лица. – А чего вы тут скучаете?
– Да мы не скучаем, мы Ташкент вспоминаем, Саша, – как будто встряхнувшись, сказала тётя Валя, встала и пошла поцеловать его в щёку.
И дядя Саша, заметив, что явился нежданным посреди разговора, махнул рукой:
– А, так вспоминайте! Я не буду вам мешать. Сейчас вот чаю горячего сделаю и пойду играть в шахматы.
Он играл в шахматы с другом в интернете.
– Да нет, скоро Славик вернётся, ужинать будем, – ответила тётя Валя.
На этом разговор был окончен, но обе они почувствовали, что недосказанность повисла в воздухе.
Таня пошла переодеться в комнату Славика. Уже оттуда она услышала, как он тоже вернулся домой.
Они сели ужинать и весело болтали, как раздался звонок в дверь. Почему-то Таня подумала, что это должна быть Маша. А ещё у неё в голове пронеслось, что зря она придумала всю эту историю про себя и Славика, ведь она невольно задела Машины чувства. Должно быть, Маша ревнует, а это уже нехорошо.
Таня оказалась права. Маша в шикарном коротком бархатном платье зашла, блестя помадой и крупным белым жемчугом вперемежку с золотыми цепочками.
Она приглашала их со Славиком на интерактивную выставку Айвазовского в «Этажах», и Таня сначала хотела сказать, что не пойдет, она не хотела им мешать. С её приездом, она заметила, Славик не выходил никуда с Машей вдвоём, и вряд ли Маша была за это Тане благодарна. Но что-то было в глазах и интонации Славика, когда он уговаривал её пойти, что изменило её решение.
И они пошли втроём. Ах, как это было здорово – снова очутиться с ним в красивой галерее да ещё рядом с полотнами Айвазовского! Были мгновения, как это, когда она ничего не видела вокруг, что напомнило ей время, когда они вместе ходили куда-нибудь давно, ещё в Ташкенте. Они обсуждали картины, и Славик снова наклонялся к ней, если рядом было шумно, и она видела очень близко его тёмные серьёзные глаза. Ах, почему она тогда не влюбилась в него, когда нравилась ему, если, конечно, он и правда был в неё влюблён… В такие моменты она снова начинала верить, что всё так и было на самом деле, как они с Лизой тогда подумали.
Лиза, обязательно нужно ей позвонить! И Жене! Может, она сможет к ней приехать, и тогда они смогут встретиться, ведь они так долго не виделись! И маме она хотела позвонить сегодня.
Волшебство внезапно закончилось, когда Маша позвала их познакомиться с невысоким абсолютно лысым человеком лет сорока. Он выглядел очень эффектно в светло-сером костюме и чёрной рубашке и улыбнулся, когда взглянул на них и узнал Машу.
– Знакомьтесь, это – Николай Алексеевич Микрюков, мой новый знакомый, а это Вячеслав Александрович Марин, мой жених, – громко сказала Маша и повернула голову в Танину сторону.
Слабая улыбка промелькнула на Машином лице.
И в эту минуту весь мир перевернулся для Тани. "Жених! Вот оно что!" – подумалось ей. И ещё, «как странно называть такого ещё не старого человека по имени-отчеству».
Маша со Славиком куда-то сразу же отошли. Таня растерянно проследила за ними взглядом.
Она не расслышала, о чём спросил её новый знакомый, кажется, поинтересовался, имеет ли она отношение к искусству. Тогда он прищурился и шагнул ближе к ней, повторяя свой вопрос. Таня была как в тумане. Она ответила, что да, обучалась живописи ещё в детстве, а позже посещала курсы при Еврейском университете в Иерусалиме. Они поговорили ещё какое-то время о выставке. Он даже вежливо спросил, рисует ли Таня до сих пор. Та отвечала автоматически что да, иногда рисует для себя или друзей. Всё время разговора Микрюков смотрел Тане прямо в глаза. Мысли её были сейчас далеко. Она беспомощно взглянула на своего собеседника, боясь, что выражение её лица выдаст её смятение. Как бы повинуясь этому быстрому взгляду, он нагнулся ещё ближе к ней. Тане показалось, будто он хотел сделать какой-то жест, может, взять её за руку, но вместо этого он протянул ей свою визитную карточку и попросил Танину. На что ей пришлось признаться, что таковой у неё нет. Тогда Микрюков просто записал её номер телефона в свой.