Бугипоп никогда не смеётся: Бугипоп и Другие
Шрифт:
Я догадывался, о каком убийце он говорил. Пять лет назад серийный убийца расправился с пятью девочками, а потом повесился, когда его попытались схватить. История стала очень популярна, поэтому все его действия списали на манию.
– Голос матери Мияситы звучал так, словно она знала о тебе…
– Мм, она видела меня пару раз в средней школе. Свобода Мияситы Токи была сильно ограничена. Однажды её мать даже поймала меня, когда я вылезал в окно.
– Должно быть, она очень удивилась.
– Она была в истерике, что повлекло за собой множество проблем. Она заперла меня в доме,
– Серьёзно? – Не удивительно, что её мать была так взволнована. Эта ситуация также объясняла, почему у Мияситы не было отдельного телефона в своей комнате.
– Кажется, после этого Мияситу Току повели к психологу, но я могу только догадываться. Я тогда не появлялся [12] .
– А она не показывала какие-нибудь… необычные знаки?
12
Правда или ложь? – Бугипоп говорит, что не появлялся перед психологами, но это противоречит событиям шестой книги.
Столкнувшись со случаем, о котором в Японии практически никто не слышал, доктор, скорее всего, на слово ей не поверил.
– Думаю, нет. Хотя, можно представить, что у них были сомнения относительно её матери. После этого у супругов некоторое время были разногласия. Но, видимо, в итоге, из-за этой пустяковой ситуации, отец признал свою вину и попытался исправить положение. После этого всё затихло.
– Хммм… - Это напомнило мне отрывок из книги. Не о множественном раздвоении личности, а о случае с девушкой с маниакально-депрессивным психозом. В школе она никогда ни с кем не разговаривала, но дома всегда была радостной и счастливой. Её родители, дедушка и бабушка были равнодушными и безучастными, но она отчаянно пыталась развеять мрачную атмосферу. К несчастью, она не справилась со стрессом, что стало ярко проявляться. Она начала вести себя всё более странно, и, в конце концов, оказалась в больнице, где и всплыла вся правда. Её подвергли лечению, на которое семья дала своё согласие, и, в конце концов, дом стал казаться гораздо более мирным местом. Такая "миротворческая деятельность" психологических отклонений, видимо, была обманчива.
Почему-то этот случай напоминал отношение Бугипопа ко мне.
– Знаешь… - сказал я и поведал ему эту историю.
Он снова сделал странное выражение лица: – Миясита Тока могла всё прекрасно понимать.
– Но ты опять появился, несмотря на то, что инцидент был исчерпан. Почему? Ты ведь больше никогда не появлялся дома, так?
– Так.
– Тогда почему?
– Я не могу объяснить. У меня всего лишь есть долг, который я обязан исполнить.
– Когда "опасность" минует, ты просто исчезнешь?
– Да. Хотя, я буду скучать, ведь я не смогу больше встречаться с тобой.
Я удивился.
– Не сможешь?..
– Именно. Вместо меня будет Миясита Тока. Я знаю, она тебе больше нравится. – Он немного опустил голову.
Я не знал, что ответить, поэтому продолжал молчать.
Мы оба смотрели на вечернее небо.
Бугипоп стал свистеть.
Я вспомнил, что Миясита свистеть не умеет.
(Возможно, скрывает...)
Даже я, её парень, наверное, подавлял какую-то её часть.
Эти мысли тяготили меня.
Он закончил свистеть, и я зааплодировал: - Неплохо. Что это за песня?
– Увертюра первого акта "Мейстерзингера вон Нюрнберга".
– Что?
– Самое яркое произведение этого шумного романтика, старого композитора Вагнера.
– Классика? Хнн. Я думал, это рок…
– Предпочитаешь "Атомное Сердце Матери"? У меня же склонность к классической музыке, - сказал он, прищурив один глаз.
Все наши вечерние беседы проходили в том же бесцельном русле.
5.
Однажды Камикисиро пропала. Она просто перестала ходить в школу.
Я ничего не знал, но, похоже, она сбежала.
– Шутишь? – спросил я, когда услышал об этом.
– Серьёзно! Нам учитель сказал. Она не вернулась домой, - спокойно сказала одна школьница.
– Зачем? Зачем ей сбегать?
– Не знаю. Она с нами даже не разговаривала. Уверена, она подумала, что её миленькое личико позволит ей добраться до Токио или ещё куда-нибудь, - фыркнула девушка.
Девчонки в классе были экспрессивными, в отличие от Камикисиро, которая всегда смеялась и шутила.
– Но… она хорошо училась. Похоже, готовилась к вступительным экзаменам в какой-нибудь колледж.
– Ты хорошо её знаешь.
– А почему ты так ею заинтересовался, Такэда-кун?
– Не то что бы. Просто… - начал я.
Староста, которая сидела с другими девушками, Сасаки, тихо сказала: - Кажется, я знаю, что с ней. Она просто захотела сбежать.
– Сбежать? От чего? – удивлённо спросил я. У Камикисиро было два парня, один - в первом классе, другой – во втором. Может, они как-то замешаны в этом деле?
Но Сасаки имела в виду кое-что другое: - Ты не поймёшь, Такэда-кун.
– Почему?
– Потому что ты не сдаёшь экзамены. Как ты можешь понять такое давление?
Против этого аргумента возразить мне было нечем.
– Да, ты не поймёшь.
– Да-да.
Остальные девушки, почти обвинительно, закивали.
Другие ученики не обращали на нас никакого внимания. Они просто сидели вокруг, уткнувшись в свои словари.
– Я бы тоже сбежала, но не могу. Мы не такие безответственные, как Камикисиро, - очень грубо сказала Сасаки.
Все закивали.
Никто даже не пытался показать, что беспокоится за неё.
"…как ваш товарищ плачет", услышал я шёпот Бугипопа в ушах.
Пришёл учитель. Мы прекратили беседу и расселись по местам.
Я просто сидел и ждал, когда закончатся занятия.
Парень передо мной что-то учил. Все в классе ждали распечаток; они были уверены, что результаты теста гораздо важнее уроков. Даже учителя соглашались, поэтому просто читали скучные лекции, никогда никого не вызывали, никого не спрашивали, если были какие-то вопросы.