Бухгалтер Его Величества

Иконникова Ольга

7. Потерянная страница

Я смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Неужели эта девушка с красивой прической, в дорогом колье и элегантном платье — именно я?

— Вы восхитительно выглядите, Елена Ивановна! — подтверждает мои мысли Вересов. — Слишком восхитительно для бухгалтера.

Я даже не пытаюсь отвечать. Я уже давно привыкла к тому, что бухгалтерия считается чем-то скучным, подходящим только для занудных серых мышек. Надеюсь, в прошлом к представителям нашей славной профессии относились по- другому.

Со времени нашей первой встречи с Вересовым

прошла уже неделя. Не скажу, что я полностью поверила ему, но договор я подписала — в том числе и потому, что к уговорам присоединилась моя тетушка. «Ах, Лена, это такая возможность! Если ты откажешься, то будешь жалеть всю жизнь». Оказалось, что они с Андреем Романовичем были знакомы уже много лет — познакомились как раз на каких-то курсах по гипнозу. Так я и знала, что без гипноза здесь не обошлось! Хотя какая разница? Если Вересов врет, то перемещение просто не состоится — никакой, даже самый лучший в мире гипнотизер не в состоянии создать машину времени.

После перемещения на мою банковскую карту должен поступить аванс. Карту я отдала на сохранение Руфине. И пин-код ей сказала. Если эта история окажется правдой, то не известно, сумею ли я вернуться из Тодории. А никого, кроме Руфины, у меня нет.

Правда, когда-то был муж — мы поженились еще в университете. Мы оба считали, что это здорово, что у нас — одна профессия на двоих, общие интересы, общие цели. Мы оба хотели строить карьеры и поначалу поддерживали друг друга во всём. А потом он решил, что станет двигаться по карьерной лестнице быстрее, если будет свободен, и подал на развод. Надеялся, глупенький, что его начальница — директор крупной аудиторской фирмы — окажет ему протекцию, если он не будет обременен женой. Но в этом он просчитался.

Я не понимаю, почему я сейчас вспомнила о нём? Нанесенные предательством раны на сердце давно уже зажили. Наверно, мне всё-таки страшно — страшно от той авантюры, на которую я согласилась — вот и лезут в голову всякие глупости.

— Что я должна буду делать? — кажется, мой голос дрожит.

— Ничего особенного, Елена Ивановна, — улыбается Вересов и показывает на небольшую прямоугольную площадку, сделанную из светлого металла. — Просто встаньте вот сюда. Всё остальное произойдет автоматически. И прошу вас — не нервничайте. Считайте, что вы обычная туристка — просто вы отправляетесь не в Сочи или в Турцию, а в Тодорию. Вас должен встретить милейший человек — месье Амбруаз, министр Королевского двора. Он введет вас в курс дела и представит вас ко двору.

Мне кажется, что всё это происходит во сне.

— А если моего знания французского окажется недостаточно? Я знаю современный язык, а тогда, два века назад, он был совсем другим! Они поймут, что я не из Тодории и не из Франции!

— Конечно, вы не из Тодории, — спокойно соглашается он. — Им и нужен человек со стороны. Уверен, месье Амбруаз давно уже всё продумал. Ваша задача — собрать нужную нам информацию. Не вмешивайтесь в дворцовые интриги. Ваша стезя — документы и цифры. И не забудьте запомнить то место, в котором вы окажетесь — именно туда

вам надлежит вернуться через год. Надеюсь, вы понимаете, как это важно?

Я киваю и встаю на площадку. В комнате душно, а еще и корсет не дает свободно дышать. По спине струится пот — от жары или от страха?

— Елена Ивановна, вам лучше закрыть глаза — иначе головокружение может оказаться слишком сильным.

Я так и делаю. А потом я чувствую слабость во всём теле, пытаюсь удержаться на ногах, но всё-таки падаю.

О том, что перемещение состоялось, я понимаю, прежде всего, по воздуху — он такой свежий. Я открываю глаза и обнаруживаю себя на паркетном полу огромной комнаты. Белоснежный, с лепниной потолок, обитые тканью стены, картины в позолоченных рамах.

— Рад приветствовать вас в Тодории, сударыня! — невысокий полный человек в расшитом кружевами камзоле, которого я от волнения заметила не сразу, отвешивает мне низкий поклон. — Надеюсь, перемещение прошло благополучно?

Прежде, чем он успевает подать мне руку, я поднимаюсь с пола сама. Да уж, почти оконфузилась. Ну, ничего — пусть сам попробует скакнуть на двести лет назад.

Он говорит по-французски, и я его понимаю. Ну, что же, уже хорошо.

А мужчина с удивлением смотрит на то место, где я стою — словно ждет, что кто-то еще вот-вот материализуется из воздуха.

— Простите, сударыня, — лепечет толстяк, — а где второй человек?

Второй? Ни о каком втором я не знаю. Уверена, Вересов предупредил бы меня, если бы в Тодорию от нас должен был отправиться кто-то еще.

— Ну как же, — волнуется мужчина, — должен же быть еще второй — бухгалтер!

Я, наконец, прихожу в себя и широко улыбаюсь:

— А я как раз бухгалтер и есть.

Может быть, он ожидал увидеть седую даму со счётами и гроссбухом и теперь приятно удивлен? Я поправляю съехавшее на плечо колье. Красота — страшная сила!

Но он смотрит на меня как на привидение — с ужасом.

— Изволите шутить, сударыня?

А вот это мне уже не нравится. Он полагает, я недостаточно компетентна? Я и без того чувствую себя полной дурой — и как я могла согласиться на эту авантюру?

— Между прочим, я окончила один из лучших университетов Москвы! — я стараюсь говорить как можно спокойнее. — И опыт работы у меня есть. То есть, всем вашим требованиям я соответствую.

— Требованиям? — он хватается за голову. — Как вы можете им соответствовать, если вы — женщина???

Если бы я могла, я уже вернулась бы назад. Но я понятия не имею, как это сделать до истечения предусмотренного договором срока.

— Да, — холодно отвечаю я и перечисляю то, что запомнила еще с первого собеседования: — диплом, стаж, знание французского языка. Про мужской пол претендента там ничего не говорилось.

И вообще — что это за дискриминация? Да если бы дело происходило в современной Европе, я могла бы подать на него в суд!

Мужчина трясущимися руками открывает кожаную, украшенную вензелями папку и достает три листа бумаги, исписанной крупным почерком.