Бухта надежды. Испытание прочности

Громова Галина

– Так а… - испуганно глядя на нервно зажатую в Сашкиной руке «лимонку», попытался возразить Пашка.

– Все. Меньше разговоров. Окно за мной прикройте. Если что – я стукну.

Бондаренко мазнул на прощанье очумелым пацанам и тихонько, стараясь не шуметь, выскользнул в окно. Под окном была клумба с какими-то лютиками-ромашками, так что приземление было мягким и бесшумным. Прижимаясь как можно ближе к стене дома, майор

направился к ближайшему углу, когда прямо на него выскочил тот самый пироман, что наматывал круги вокруг дома, попутно обливая его бензином. Им оказался довольно молодой парень. Бондаренко инстинктивно отшатнулся назад, успев схватить выбежавшего на него пацана за грудки и дернуть к себе. Тот не успел даже ничего крикнуть, только открыл было рот, как тут же схлопотал пулю промеж глаз, в которых так и застыло бесконечное удивление. Содержимое черепной коробки окрасило стену, но это уже было привычной картиной, которой никого не удивишь. Бондаренко аккуратно опустил обмякшее тело на землю и только тогда заметил, что его брюки заляпаны бензином – пироман успел плеснуть, когда дергался.

– Черт! Теперь одна искра и будет из меня человек-факел!

Но переодеваться было некогда, да и не во что. Не с трупа же штаны стягивать! Нет, штаны не надо, а вот карманы обшмонать – другое дело. Оружия на удивление у него не оказалось. Может, отдал кому, пока бегал с бензином? Жаль… Не плохо было бы разжиться чем-либо полезным, но не судьба, как оказалось.

– Не мой день… Явно не мой.

Павел Степанович, продолжая бурчать себе под нос, аккуратно выглянул из-за угла, стараясь понять, что там во дворе происходит. Хоть пожарище и освещало внутренний двор, но ничего понятно не было – во дворе сейчас было пусто, а стрельба не утихала. Даже, наоборот, ее интенсивность усиливалась. И у мужчины складывалось такое ощущение, что стреляли не только со стороны ворот… Зомби вряд ли стали бы отстреливаться, по крайней мере таких случаев еще не было… И дай Бог не предвидится. Тогда что это? Другая банда? Или…

Бондаренко не стал ломиться через калитку, чтобы подтвердить или опровергнуть свои домыслы. Все же в любой момент, и не всегда в самый удачный, в калитку могли вломиться все, кому не лень. Поэтому пришлось попыхтеть, забираясь на вершину забора. И только потом поняв, что сделал большую глупость: все же шума они наделали достаточно, чем привлекли немалое количество мертвяков, непонятно чего ждущих в переулке

и не выбегающих под перекрестный огонь. Нет, они не стояли все дружно, ожидая, когда перестрелка стихнет – некоторые особо тупые особи все же медленно двигались к основной улице, тогда как другие просто перетаптывались на месте, словно понимая, что люди с оружием несут опасность. Заприметив пяток фигур в радиусе нескольких метров от забора, майор выругался и спрыгнул обратно, решая, как лучше выбраться отсюда.

Времени обдумать все тщательно не оказалось – калитка бахнула о забор и несколько человек, переговариваясь между собой, зашли во двор.

– Шамиль, давай туда! Макс, ты со мной… будем искать наших.

Услышав знакомые имена, произнесенные знакомым голосом, майор с облегчением выдохнул и негромко позвал:

– Доронин, не стреляй! Наши все тут…

Наверное, никогда в жизни Павел Степанович так не был рад своему неожиданному спасителю, который уже во второй раз умудрился выбрать наиболее удачный момент для своего появления.

Конечно, Андрей и сам не ожидал, что может увидеть что-то похожее на то, что он увидел: трупы, зомби, сгоревшие машины и пылающий дом. Мальчишек, засевших на кухне, еле удалось убедить, что здесь свои, что уже все завершилось. Сашка так крепко сжимал врученную Бондаренко гранату, что разжать самостоятельно пальцы просто не было сил – пришлось мужикам помогать. И только когда парень увидел воочию, что все уже закончилось, он позволил себе расслабиться. Пашка же и вовсе потерял сознание: то ли от кровопотери, то ли от переживаний. Но все резко засуетились, подобрали потеряшек и решили срочно возвращаться в гарнизон, ставший вторым домом, вместо того, что каждый из них лишился...

– Вот уж устроил ты пацанам, Пал Степаныч, тренировочку, - рассмеялся Доронин, глядя на уставшее и закопченное лицо друга, который старался стать своим подчиненным не просто учителем и наставником, он им отцов был готов заменить. Относился к этим мальчишкам, как к детям родным - потому и спрашивал строже, и наказывал жестче, но и любил их… Уж это-то Доронин видел.

– Ничего… - прокряхтел тот, глядя на мелькающие за окном силуэты деревьев. – Ничего. Пускай привыкают. Их нужно испытывать на прочность, доводя до предела. Чтобы найти этот предел. Предел прочности.