Букет для будущей вдовы
Шрифт:
Домой я вернулась уже в сумерках, робко нажала на кнопку звонка и заранее попыталась улыбнуться виновато, но не настолько, чтобы меня можно было заподозрить в чем-нибудь серьезном. Однако, дверь открыл Митрошкин и ему все мои ужимки оказались "до Фени", "до лампочки" и "по барабану" одновременно.
– Где была?
– рявкнул он, хватая меня за шкирку и вытряхивая из полушубка.
– Утренний моцион совершала? По булочным прогуливалась?
– Я же тебе говорила, что мне нужно собраться с мыслями, идеи кое-какие спокойно
– Только вот этого не надо!
– в гневе Леха зашвырнул мой берет на антресоль с которой торчали рулоны старых обоев.
– Да за всю жизнь в твой голове не накопится столько мыслей, чтобы обдумывать их с двенадцати дня до семи вечера!.. Я уже Олегу собирался звонить: думал, тебя или убили где-нибудь или в КПЗ посадили? Полгорода обегал, в профилактории твоем был...
– Да?
– я на секунду прервала увлекательный процесс расшнуровывания ботинка и подняла голову.
– И что там, в профилактории?
– Филиал КГБ, ЦРУ и ФБР. Обстановка строгой секретности. Эти твои подружки - старая и молодая - в два голоса поют, что ничего про тебя знать не знают, и куда ты из профилактория поехала - само собой, не ведают.
– У Шайдюка я была. У Анатолия Львовича. Возле подъезда слонялась и сплетни разные собирала.
– Занятие - безусловно интеллектуальное, - как бы вскользь отметил Митрошкин.
– Как раз для тебя!
– Еще немного постоял, скрестив руки на груди и пытаясь напустить на себя вид ироничный и скучающий, не вытерпел и поинтересовался.
– Ну и как? Насобирала что-нибудь?..
К обстоятельному рассказу я приступила уже за столом, перемежая реплики с поеданием паровых котлет и картофельного пюре. Леха за моим аппетитом, странным для больного гастритом, наблюдал с суеверным ужасом, однако, слушал внимательно. Самое сильное впечатление на него произвела повесть о том, как уважаемая Елизавета Васильевна в пустынном коридоре изображала африканскую страсть.
– Что-то в этом не так, - задумчиво покачав головой, он уворовал с моей тарелки ломтик соленого огурца.
– Глупо и слишком рискованно.
– А что ей оставалось делать?
– я невозмутимо вернула огурец обратно.
– И мужа надо было предупредить, и самой не засветиться.
– Ну хорошо. А если бы человек не стал возвращаться в номер, а просто деликатно прокашлялся и сказал что-нибудь типа: я, конечно, очень сильно извиняюсь, но мне срочно надо пройти по коридору?
– Куда ночью так срочно ходить? Туалеты, слава богу, у всех в номерах!
– О! Туалеты... Какая проза, Евгения! По-твоему, ночью нужно выбираться из своей постели только по физиологическим надобностям? А посмотреть на звезды?!
Последней фразой, а, главное, невозмутимостью, которой при этом светилась его физиономия, Леха отчего-то напомнил мне Анатолия Львовича.
– Звезды!.. За звездами из окна палаты со всеми удобствами можно понаблюдать. Из тамбура их не видно.
– Романтики в тебе - ноль, - грустно констатировал Митрошкин и уже серьезно продолжил.
– А если бы кому-нибудь, действительно, стало плохо? Если человек
– Слушай, что тебе не нравится?
– окрысилась я.
– Ну вот идиотка она! Вот так она решила поступить! К Елизавете Васильевне все претензии.
– Ладно, предъявлю при случае... А что там насчет сплетен у подъезда?
– Конкретного - ничего. Выяснилось, что мадам Шайдюк - особа неприятная и склочная, что в доме этом она живет уже много лет, раньше преподавала в школе, сейчас работает в какой-то бухгалтерии... Вот, кстати, с её работой в школе связана одна интересная история: она, когда была беременная, сильно повздорила с одной пожилой учительницей, со злости пошла и написала заявление об увольнении. Ее, конечно, давай уговаривать - как же можно беременную уволить, нарушение трудового законодательства! Но она уперлась, и учительницу эту, в результате, всякими разборками довели до инфаркта.
– Ну?
– Леха протянул руку, достал с подоконника банку и выудил себе целый огурец, окончательно разуверившись в том, что я соглашусь поделиться по-братски.
– Что "ну"?.. Конфликт? Еще какой конфликт. Учительница пожилая? Пожилая!
– Так ты намекаешь, что это была ваша Галина Александровна?.. Тогда логичнее, если б она Елизавету Васильевну грохнула, а не наоборот.
– Но мы же не знаем в подробностях, что там произошло!
– Судя по твоим словам - обычная бабская склока. И вдруг кровавая вендетта через много лет? Что-то это как-то...
– "Что-то это как-то"!
– передразнила я.
– А больше у нас, вообще, ничего нет, кроме того, что мадам Шайдюк подторговывает в подъезде золотом и постельным бельем, держит дома кошку и не имеет подруг.
– И вот это ты выясняла в течение семи часов?
– Митрошкин подпер щеку кулаком и взглянул на меня почти с состраданием.
– Начнем с того, что возле подъезда я стояла от силы - час, и при этом у меня была совершенно уникальная собеседница. Во-первых, её отношение к людям определяется через призму их отношения к собакам, а, во-вторых, логические цепочки, вообще, не поддаются объяснению. Вот, например: я рассказываю ей, что работаю в театре, она сообщает, что в детстве мечтала стать балериной, потом вспоминает, что хотела мне поведать что-то связанное с балетом и в результате выдает кличку своей собаки - "Тиннтерне" там как-то ее... И ещё имя одной бабы - Мехменэ. Здорово, да?
– Здорово, - согласился Леха, с хрустом надкусывая огурец.
– Твоя дремучесть меня просто умиляет. Ладно, я могу допустить, что у тебя просто очень низкий уровень интеллектуального развития, что и понятно: по ночам ты исключительно по туалетам ходишь, книжки умные при тусклом свете ночника не читаешь. Но историю театра-то вам в училище должны были давать?! Или вы как - смежные виды искусства принципиально игнорируете? Не знаете, что есть такой известный балет "Легенда о любви", а в нем один из главных персонажей - царица Мехменэ?