Букет для будущей вдовы
Шрифт:
Во время завтрака мне, естественно, пришлось промолчать, зато, когда мы с Митрошкиным остались вдвоем в комнате, я выдала заранее заготовленный текст:
– Ты не ходи сегодня со мной в библиотеку, хорошо? Потому что мне не только в библиотеку надо.
– А куда еще?
– он подозрительно прищурился.
– Женя, я по-хорошему тебя предупреждаю: если...
– Да подожди ты предупреждать! Мне надо заскочить в женскую консультацию.
– Зачем это?
– его глаза из суровых сделались глупыми и вытаращенными, как у плюшевого кролика.
– Ну что, мне тебе в подробностях начать
Мой нехитрый расчет оказался верным: Леха немедленно стушевался, отвернулся куда-то в сторону, забормотал насчет того, что это "ваши, женские дела". Однако, подумав, уточнил:
– А ты случайно не...
Многоточие в конце вопроса было весьма красноречивым.
– Не-а, - ответила я жизнерадостно.
– Можешь не трястись. Это совсем-совсем другая проблема. Да, в общем, и не проблема вовсе. Так ерунда! Но сходить надо...
В общем, бедный Митрошкин окончательно запутался, согласился на то, чтобы я посетила консультацию без конвоя, и даже пообещал ничего не говорить маме.
Адрес гинекологии я узнала у первой же встречной женщины и бодренько пошагала вниз по улице, радуясь собственной сообразительности и тому, что мне почти не пришлось врать.
Вообще-то, надо было, конечно, сесть на автобус: Михайловский родильный дом, а также городская женская консультация находились минутах в сорока ходьбы от Лехиного дома. Два белых двухэтажных особняка прятались среди заснеженных деревьев за металлической оградой, а возле калитки даже дежурил рослый парень в высоких милицейских ботинках и зеленом бушлате. Вероятно, после пятого нападения маньяка вооруженную охрану выставили возле всех медицинских учреждений города. Меня же это навело на невеселые мысли о том, что мой план, возможно, и не сработает.
Но, слава Богу, на территорию меня пропустили абсолютно свободно, в гардеробе без всяких разговоров приняли полушубок, и я присоединилась к небольшой кучке женщин, разглядывающих расписание приема врачей. Фамилию "Протопопов" я помнила очень хорошо, а к какому участку относилась Катя Силантьева? По-моему, Алиса, смакуя подробности местных кровавых событий, говорила и об этом?.. Китаева? Не то... Сотникова? Не то... Но фамилия врача точно была женской... Подгорная? Нет... А вот Палютина... Палютина, Палютина, Палютина... Похоже на то! Но, в любом случае, надо было начинать с бывшего кабинета Протопопова. Но только где он - этот кабинет? Табличку с фамилией покойного доктора со стенда, естественно, уже сняли.
– Простите, - обратилась я к первой же проходящей мимо женщине в белом халате, - а вы не знаете: акушерка, которая работала с доктором Протопоповым, она сегодня с утра или с обеда?
– А что вы хотели?
– женщина взглянула на меня безо всякого интереса.
– Поговорить с ней. Я - не пациентка, это, скорее, по личному делу.
– В двенадцатый кабинет пройдите. Только у них сейчас народу много... Вызовите её, если у вас что-то срочное.
Однако, вызывать я никого не стала. Устроилась на скамеечке за кадкой с фикусом и добросовестно перелистывала ветхие номера журнала "Здоровье" и новенькие, сверкающие буклетики с рекламой "Марвелона" все время, пока шел прием. В кабинет заходили солидные
Наконец, последняя пациентка, тоненькая девочка в кожаных брюках, вышла поправив на плече сумку с бахромой. Следом за ней вышла докторша в белом халате с деревянной трубкой, выглядывающей из кармана. То, что это именно докторша, а не акушерка, я почему-то поняла сразу. То ли по тому, как она была одета - в темные, матово поблескивающие колготки и дорогие черные туфли на высоких каблуках, то ли просто по усталому и какому-то слегка надменному выражению лица. Дверь за ней закрылась, и я поспешно выскочила из укрытия.
– Войдите, - равнодушно ответили на мой стук. Я вошла и увидела за столом очень маленькую и очень худую женщину в медицинском халате, склонившуюся над какими-то бумагами.
– На сегодня прием закончен, - скучно сообщила она.
– Вы у меня кто? По беременности, нет?
– Да, собственно, я лично к вам.
– Вот как?
– её брови удивленно приподнялись.
– Ну, я вас слушаю.
– Дело в том, - мои взгляд перебежал с кресла, застеленного оранжевой клеенкой, на столик с блестящими металлическими инструментами, - дело в том, что я студентка юридического факультета МГУ. У меня - выпускной курс, дипломная работа, а сама я из Михайловска...
– Очень хорошо, - акушерка, вероятно, мучительно пыталась понять, что же мне, собственно, нужно, а я так же мучительно соображала, как бы помягче перейти к интересующей меня теме.
– Вот... И, в общем, меня отправили делать диплом в родной город, сказали подключиться к любому делу, находящемуся в данный момент в разработке прокуратуры...
Она кивнула и, с некоторым сожалением закрыв общую тетрадь с лихим мотоциклистом на обложке, подперла маленьким кулачком щеку.
– Вот я и подключилась к делу о серийный убийствах, но у меня свой план расследования... В общем, вы ведь работали с доктором Протопоповым, и на вашем участке наблюдалась та женщина, которую убили?
Момент был опасный. Акушерка вполне могла потребовать у меня какие-нибудь документы или просто отказаться отвечать, но она лишь скорбно качнула головой.
– Да, я работала с Борисом Андреевичем. И что бы теперь ни говорили, и специалист, и человек он был просто замечательный!
– А что про него теперь говорят?
– отогнув край белой казенной простыни, я присела на низкую кушетку.
– Да что? Ничего хорошего... Что, дескать, невоздержанный был во всех смыслах, что личную жизнь вел беспорядочную...
– В смысле, женщин любил?
– Любил, - она выдвинула ящик стола и убрала туда тетрадку и пачку каких-то бланков.
– Но совсем не в том смысле, в котором вы сейчас спросили. Он к женщине бережно относился, ласково. Ни одна баба-врач к пациентке так относиться не станет! Да на него наши больные просто молились. И добрый, и внимательный, и поговорит всегда по душам... А что до личной жизни? Ну да, он был трижды женат, и со всеми тремя развелся. Так это, простите, никого кроме него самого и его жен, не касается!