Букет для будущей вдовы
Шрифт:
– Как?
– так же спокойно спросила она.
– Вы можете заставить людей замолчать? Накинете платок на каждый роток, или найдете маму?
– Нет, но если вы согласитесь кое-что рассказать...
– Так спрашивайте! Вы же ничего не спрашиваете.
– Марина, ваш муж увлекался живописью, правда?
– Он разбирался в живописи, - она склонила голову к плечу, как художник, собирающийся сделать точный мазок.
– Разбирался, и не более. Когда мы жили в Москве, он любил ходить в музеи, на выставки, но я совсем не уверена, что это не было просто данью моде... Потом родилась Иришка, на все
– А репродукции на стене в вашей комнате? Те, которые вы потом сняли? Баба Таня говорит, что это вроде бы, был Ван Гог?
– Баба Таня?
– Марина рассмеялась (мне показалось, слегка принужденно).
– Да баба Таня слова такого "Ван Гог" в жизни не слышала? Или, наоборот, услыхала где-нибудь по телевизору и теперь повторяет.
Я помотала головой и быстро покосилась на Леху. Он, по-прежнему, курил в форточку и стряхивал пепел на маленькое блюдце из фольги.
– Нет, баба Таня никаких художников не называла. Она просто описала, что это были подсолнухи и кровать, что нарисовано "неаккуратно", и ещё сказала, что это "репродукции".
– Да, репродукции. Все верно. Из настенного календаря за бог его знает, какой год... Но Ван Гог?.. Нет, по-моему, ничего Ван Гоговского там не было, хотя я не большой знаток его творчества... Какая-то ваза с цветами, ещё ваза. По-моему, с георгинами... Жаль, что я все это уже выкинула: не думала, что понадобится.
Марина явно лгала. Я чувствовала это, злилась, но ничего не могла возразить.
– То есть, ваш муж повесил на стену картинки, вырезанные из старого календаря. Просто старые картинки?.. Баба Таня говорила, что это его репродукции.
– Да. Их повесил он, - Марина прищурилась.
– Каким бы странным это вам не показалось. Он хотел угодить маме. Она сильно критиковала его вкус. И тогда Андрей взял с её позволения календарь из макулатуры и вырезал несколько приемлемых натюрмортов... А почему, кстати, разговор все время вертится вокруг этих несчастных репродукций?
"Раньше! Раньше об этом надо было спросить!" - подумала я.
– "Мы ведь, действительно, говорим о них уже минут десять!"
– Значит, я ошиблась. Извините... А Андрей... У него всегда были такие сложные отношения с вашей мамой?
Митрошкин с шумом выпустил из надутых щек воздух, громко стукнул форточкой и вернулся к столу.
– Может быть, о чем-нибудь другом поговорим?
– его пальцы нетерпеливо побарабанили по столешнице.
– Братец, успокойся, - Марина накрыла его руку своей кистью, - все нормально. Мы просто разговариваем. Женя хочет помочь... Да, Жень, отношения всегда были достаточно сложные. Мама даже перед смертью не смогла мне простить, что я вышла за Андрея замуж. Вот как-то так не сложилось. До сих пор не понимаю - почему. Они оба были людьми контактными, готовыми, если нужно, уступить. Конечно, мама ревновала, Андрей обижался... Помню, мы как-то раз собрались пригласить гостей - был мой день рождения - и Андрей приготовил мне подарок - бархатное черное платье с декольтированной спиной. Так с мамой, когда она это платье увидела, чуть сердечный приступ не случился...
...С ней чуть не
– И ты это наденешь?!
– с ужасом спросила она, взвешивая платье в руках с такой брезгливостью, словно это была половая тряпка.
– Ты наденешь это на свой день рождения?
– Да, - Марина размазала крем на скулах и повернулась.
– Конечно, надену. А что, мам, тебе не нравится? По-моему, очень хорошее платье. К тому же, подарок Андрея.
– То что это - подарок Андрея, меня, как раз, не удивляет. И ещё напоминает историю с Мишей Скачковым. Помнишь мальчика, с которым ты дружила в десятом классе?
Начало было "многообещающим". Марина вздохнула и уселась на диван, привалившись к спинке. Вытянутые ноги она положила на сиденье стула и пошевелила пальцами, разглядывая покрытые розовой эмалью ногти.
– Ты меня слышишь?
– мать чуть повысила голос.
– Помнишь это ваше "трагическое" расставание с Мишаней? Когда он уже собирался тебя бросить, но как воспитанный мальчик из хорошей семьи, не мог не поздравить с восьмым марта? И вместо цветов принес какую-то дрянную тушь из первого попавшегося коммерческого киоска? Символический подарок, так сказать!
– Помню, мам. И что?
– Да ничего! Просто вот это, - она ещё раз взвесила в руке платье и швырнула его дочери на колени, - из той же серии. Ты разве не видишь, что твой обожаемый Андрей купил на рынке первое, что попалось, только чтобы отделаться? Просто шел мимо - наверняка, в последний день - и купил. А ты тут же готова забросить свою блузочку с брючками и вырядиться как последнее чучело, лишь бы муженьку угодить... Не оценит он этого. Пойми, не о-це-нит!
Марина встряхнула злосчастное платье и сложила так, как складывают мужские рубашки в подарочных коробках.
– Мам, давай те будем?
– голос её начал едва заметно дрожать.
– Давай не будем хотя бы в мой день рождения? Андрей хотел сделать мне приятное, я ему благодарна...
– Да, ради Бога, будь благодарна!
– мать присела рядом.
– Ради Бога! Но не обязательно же это на себя надевать? Придумай какую-нибудь причину: мол, колготок подходящих нет или просто настроение не то, чтобы в короткое рядиться... Ну, скажи мне, положа руку на сердце: тебе самой эта тряпка нравится?
Платье Марине не нравилось. Оно было слишком коротким, слишком декольтированным, да ещё с ужасными, откровенными "чашечками", словно выпоротыми из доисторического купальника. Она даже смутилась, когда Андрей широким жестом метнул его на кровать. Смутилась и не смогла этого скрыть, но он успокоил: "Это на толстых, коротконогих тетках оно не смотрится, а на тебе так будет смотреться, что все рты пораскрывают!"
– Нет, мама, платье мне не нравится, - Марина подняла голову и посмотрела матери в глаза.
– Но я не вижу ничего плохого в том, чтобы выказать свою признательность любимому человеку. Поэтому я не надену ни блузку, ни брючки...