Буковски. Меньше, чем ничто
Шрифт:
Но подобные вылазки в люди были у Генри Чарльза и Джейн довольно редки. Они чаще бывали вдвоем, к примеру, ходили в ближайший парк смотреть на уток. Как-то раз они стали свидетелями того, как кто-то из бедняков стащил утку из парка, убил ее, приготовил и съел. Тогда они набрались решимости повторить этот трюк, однако так и не смогли поймать ни одной утки – те были слишком прыткими. Вместо этого они пробрались за
Другая история связана с тем, что Генри Чарльз и Джейн постоянно ругались и очень часто эти ссоры заканчивались театральными расставаниями. Буковски действительно сильно ее ревновал, и она давала к этому повод – будучи пьяной, она не держала себя в руках и флиртовала, а то и спала с кем попало. Однажды после очередной ссоры Буковски нашел ее в соседнем баре. И часа не прошло, а она уже заигрывала с каким-то едва знакомым мужиком, выпивая за его счет. Увидев это, Буковски вышел из себя от ревности, подошел к ним и… так приложил свою Джейн, что она свалилась на пол. В баре повисла тяжелая пауза. Буковски осмотрелся, направился к выходу и, будучи у двери, остановился, обернулся и громко сказал: «Если кому-то тут не понравилось то, что я только что сделал, давайте, так и скажите». Никто ничего не сказал, и Буковски с триумфом вышел из бара. (Вообще же такие эксцессы не были ему свойственны. По его собственным рассказам, он лишь несколько раз в жизни ударил женщину. Скорее всего, женщины его били чаще.)
Так или иначе, их частые и всё более грубые ссоры неизбежно вели к окончательному расставанию. В то время Буковски впервые устроился работать на почту – сначала на некоторое время, потом, после перерыва, устроился снова, и так и остался на этой работе до самого конца 1960-х, которые закончились для него литературным успехом с дебютным романом, как раз посвященным работе на почте.
Сходясь и расходясь с Джейн, он окончательно посадил свое здоровье. Однажды в 1955-м у него начались обильные кровотечения – сразу изо рта и из заднего прохода. Его увезли на «скорой», доставили в благотворительную больницу, ведь полиса у него не было. Это была та же самая больница, в которой около двадцати лет
А потом доктор сказал ему, что еще одна порция выпивки – хотя бы одна-единственная – его окончательно убьет.
Позже Буковски с удовольствием тиражировал эту историю: он-де так напугался диагноза, что в тот же день пошел и напился – и ничего. Скорее всего, это миф – дерзкий и романтический. Биографы сходятся в том, что Буковски действительно бросил пить на долгое время, по совету Джейн замещал алкоголь игрой на скачках и позже возвращался к бутылке очень медленно, маленькими шажками, буквально по капле. Но правда и в том, что он к ней действительно вернулся, от этого не умер и дожил почти до 74 лет, когда уже совсем другая болезнь свела его в могилу. Организм Буковски был сильным, живучим – под стать тем легендам, которые он сам о себе и о собственном организме сочинял. Мало кто смог бы выдержать такую жизнь, оставаясь в хорошей форме. В чем был секрет, неизвестно. Наверное, его просто любил Иисус.
Вместе со скачками, к которым он быстро пристрастился, ему помогало восстанавливаться письмо – как раз после выписки из больницы его переполнил настоящий творческий энтузиазм. Если раньше он сочинял только рассказы, теперь ему больше нравилось сочинять стихи. Впрочем, частенько сюжетно и даже стилистически его стихи походили на его рассказы. Позже, когда к ним прибавятся и романы, станет понятно, что стиль Буковски достаточно однообразен, он рождается где-то на пересечении рассказа, стиха и романа, то и дело перемешивая признаки жанров друг с другом. Произведение «Буковски» – это не рассказ, не поэма и не роман по отдельности, но некий глобальный их синтез. И сам автор всё это прекрасно осознавал: «Если мою писанину разломать и выложить одной-единственной строкой, она вся будет звучать одинаково – за мелкими исключениями» [34]
34
Буковски Ч. Интервью. С. 161–162.
Конец ознакомительного фрагмента.