Булавинские хроники. Жизнь в удивительной деревне
Шрифт:
Для починки опять нужно было раздобыть несколько новых бревен, чтобы заменить непригодные в рухнувшей стене. Слава богу, у Сережи не было такого трепетного отношения к государственной собственности, как у моего отца. Срубить в лесу два-три дерева он за особый грех не считал. Однако проблема была в том, как срубить и как доставить на место строительства, ведь никакого транспорта для транспортировки бревен из леса у нас не имелось. С брыкливыми кобылами мы больше не хотели связываться, а трактора в деревне не было вообще.
В конце концов решили рубить сосны вдоль берега, которые стоят у самой воды, и можно их ронять прямо в воду, а дальше волочить за лодкой.
Лодка была, но не было
Поскольку я должна была помогать пилить – тянуть за вторую ручку двуручной пилы, то надо было как-то обеспечить безопасность ребенка на это время. А ребенок только-только научился держать равновесие и ходить. Надо было сделать так, чтобы Аленка не свалилась в воду, пока мы пилим, не попала под пилу или падающее дерево.
Вопрос был решен чрезвычайно просто: бедную Аленку на недлинном «поводке» привязали к другому дереву на безопасном расстоянии. Конечно, я оставила ей какие-то игрушки, но они ей скоро надоели, она начала ныть и тянуться к маме. Поэтому как только очередное дерево начинало клониться, я бросала пилу и бежала утешать ребенка, предоставляя Сереже одному обрубать ветки и спихивать бревно в воду.
Таким методом было срублено три-четыре сосны и из них изготовлен плот, который прицепили к корме лодки и медленно-премедленно (на веслах!) поволокли к противоположному берегу, где стояла наша деревня.
Haш водный путь лежал мимо малюсенького (всего на пару березок) болотистого островка. И надо же было, чтобы именно в тот момент, когда мы плыли мимо, с островка раздалось отчаянное мяуканье! Видно, какие-то туристы потеряли или нарочно бросили здесь котенка. Котенок увидел или учуял людей и стал мяукать, поскольку это был его единственный шанс спастись. Аленка услышала мяуканье, начала кричать: «Там котя! Спасем котю!»
Делать нечего, и нам, с огромным плотом за кормой, пришлось сначала приставать к островку, потом шнырять по болоту, разыскивая котенка, потом снова отчаливать. Сережа управился со всем этим в одиночку, потому что у меня на руках был ребенок, я даже грести не могла – держала Аленку, чтобы она не выпала из лодки. Можно представить, как Сережа злился и ругался. Но Котю мы все-таки спасли.
Сосны на отвесном берегу – главное украшение озера и источник стройматериалов для аварийных случаев.
У этой кошки так и осталось имя Котя. Она прожила в нашей семье целых девятнадцать лет и к старости стала очень умной. Например, умела считать. Она знала, сколько человек живет в нашей квартире, и, если кого-то вечером не хватало, выходила в прихожую и сидела там, пока тот не появится.
Бревна были доставлены, баня поднята на домкратах (благо я все эти премудрости проходила при ремонте дома и знала, как и что делать хотя бы теоретически, а у Сережи была физическая сила). Так что за оставшиеся до возвращения в Москву дни все было действительно приведено в лучший вид, и мы отправились домой с законной гордостью, везя с собой еще и котенка в корзинке.
Этой баней мы пользовались еще, наверное, лет десять-двенадцать, после чего построили нынешнюю, более шикарную, с верандой, выходящей на озеро, отделением для мытья, парилкой и предбанником. И эту новую баню уже совсем недавно два раза подряд поджигали наши старшие дети со своими приятелями – ну в точности как я в свое время чуть не спалила
В конце концов мы пришли к выводу, что «нынешняя молодежь не умеет топить черные бани», и переделали баню на белую – поставили печку. С тех пор, тьфу-тьфу-тьфу, пожаров не было.
Две наши нынешние бани. Слева – та, с верандой, которая дважды горела у нашего старшего сына Мити и была переделана под «белую» топку. Справа – новая, только что построенная под традиционную «черную» топку, то есть без печной трубы. Дым при такой топке выходит прямо в парную. Перед тем как идти париться, надо проветривать. Мы такую баню любим больше.
Зато был пожар в такой же бане у нашего соседа и родственника Моркунова, причем прямо в тот момент, когда он там мылся со своим приятелем. Тоже, видимо, затлели доски от того, что печку слишком сильно топили. Почуяв дым, Моркунов сказал своему напарнику: «Толян, горим, кажется! Давай вылезем, зальем!» На что невозмутимый Толян ответил: «Да куда бежать-то? Вот домоемся и зальем!» Еле удалось уговорить его сдвинуться с места.
Так что такие деревенские строения горят не только у нас. Пожары – частое явление при деревенском качестве строительства.
История об ужасном пожаре
Но один пожар в нашей деревне был действительно ужасным. Он произошел, по-моему, на второй год нашей жизни в Булавино.
На самом берегу стоял маленький дом, в котором жила баба Оля со своим сорокалетним сыном. О бабе Оле и ее попытках заготовить дрова я рассказывала в самом начале. Нас всегда удивляло, что сын ей совершенно не помогал – всегда сидел на крыльце, глядя на проходящих очень неприятным, угрюмым взглядом, ни на какие «Здравствуйте!» и «Добрый день!» никогда не отвечал. Нам мама тогда даже велела ходить к озеру другой дорогой, а то сидит странный, мрачный тип, все время молчит, ничего не делает – черт его знает, о чем он думает!
И вот потом выяснилось, что этот человек действительно был сумасшедшим. Спятил он, как говорили, от длительного пьянства, а может, и с самого рождения был такой. Он несколько раз лежал в психушке, но каждый раз его признавали социально неопасным и выпускали.
Сумасшествие у него было особого рода. У него в доме висели часы с кукушкой, с которыми он разговаривал. И эти часы иногда отдавали ему команды. Он их очень слушался и даже сам иногда спрашивал, что делать. Люди говорят, что слышали, например, как он спрашивал у часов: «Хотите, я мать убью?», но часы ему такого не велели. А велели они ему другое.
Однажды, когда баба Оля уехала в город по каким-то своим делам, часы велели ему поджечь дом. Он принес керосин, разлил по полу и поджег. Сам остался в доме. Дом вспыхнул, как свечка. Когда деревенские сбежались, было уже ясно, что его не погасить. Никто и не пытался. Рядом стоял дом Пал Саныча, ветер дул в его сторону, нес искры, и все боялись, что займется крыша Пал Саныча. Она уже дымилась. Люди выстроились в цепочку до озера и бегом передавали друг другу ведра с водой, а Пал Саныч сидел на крыше и поливал из этих ведер, сколько успевал, свою кровлю. Люди съехались помогать со всего озера – туристы, рыбаки, жители соседних деревень. Горящий дом стоял на самом берегу и был виден за несколько километров. В результате дом Пал Саныча удалось отстоять, к вечеру ветер стих и стало легче.