Бульдозер. Желание
Шрифт:
– Я же Ленку с детства знаю, - продолжил свой монолог Федор Афанасьевич.
– Я тогда прорабом работал. Это сейчас меня уже в утиль списали. Бегала по стройке девчушка. Беспризорничала. Я, говорит, деда, вырасту, такой дом построю, что ты обзавидуешься...
– В смысле, беспризорничала?
– уловил я суть его рассказа, вынырнув из своих проблем.
– Так сирота она...
– Сирота?
– Бабка ее воспитывала, царство небесное!
– перекрестился дед.
– Валентина Иосифовна инженером работала. Ленку не с кем
– А родители ее где?
– перебил я деда.
– Так это... Пашка, отец ейный, мать зарезал по-пьяни, а сам повесился. Ленку бабка забрала к себе.
Я уже напился что ли? Аж слезу с меня прошибло.
– Тяжелая судьба у девчонки, - вздохнул дед.
– А потом и Валентина Иосифовна заболела и померла. Ленка в Москве училась, когда бабки не стало. Пока доехала, мы ее уже похоронили. Так уж она плакала, что с единственным родным человеком не попрощалась... И с тех пор одна, да одна...
Да заткнется уже дед или нет? Задрал он меня со своими историями душераздирающими! Не могу я такое слушать! Не хочу! Знать ничего не желаю!
Дед снова выглянул в окно и подскочил со стула. Схватил пузырь со стола, надел на горлышко стакан и спрятал за диван. Я догадался, что за шухер.
Дверь позади меня распахнулась, и я почувствовал на своем затылке ее взгляд, а потом уже родной и знакомый запах ее духов.
– Здорово, дед!
– зычно гаркнула Овечкина.
– Че забегал? Пьете что ли?
– Нет, конечно, Леночка, ты чего выдумываешь?
– заморосил Читушка.
– Обедаем! Будешь с нами?
Я сидел, не оборачиваясь, подперев голову руками. Мне уже было все равно на то, что скажет Бульдозер. Я свободный человек!
– Нет, деда, я на диете! На, вот, пирожков вчера спекла!
– Лена зашуршала пакетом позади меня.
– По рецепту Валентины Иосифовны! Иди, сходи, всех угости.
– Дед замялся от чего-то, продолжая стоять столбом у стола.
– Деда?
– поторопила его Овечкина.
– Спасибо, милая! Это ты хорошо придумала, - согласился дед и покинул помещение, шурша пакетом.
Лена прошла в сторожку, села на стул Читушки и уставилась на меня. Я ждал, что она снова на меня набросится, наедет, наорет, но Лена молчала.
– Я уезжаю, - выдохнул я.
– Сегодня!
33. Богдан
Лена дернулась, как будто я ей врезал, и опустила глаза. Я тоже не мог на нее смотреть. Чувствовал себя дерьмово, как предатель какой-то. Не надо об этом думать. Нельзя. Я ей ничего не обещал! Я ей ничего не должен!
Лена поднялась на ноги, подошла к дивану, сбросила с себя плащ, положив его рядом с моей курткой, а затем вытащила из-за дивана недопитую мною бутылку.
– Допивай тогда, раз тебе завтра не на работу, - произнесла она, поставив бормотуху Федора Афанасьевича передо мной.
– Во сколько
– Без понятия. Я еще не брал билет.
– Заказывай, пока при памяти, - распорядилась Лена.
– Я тебя отвезу.
– Сам доберусь! Без тебя!
Лена порылась у Читушки шкафчике и достала второй стакан.
– Мне тоже плесни, - подала она мне посуду.
– Раз без меня разберешься.
Я налил нам обоим. Лена села обратно, окинула взглядом нехитрую закусь и взяла из тарелки огурчик. Она будет пить беременная? Ее ничего не смущает? Зашибись!
– Ты мне ничего не хочешь рассказать?
– с вызовом бросил я женщине.
– Нет, - пожала плечами Лена.
– Ты о чем?
– О своей беременности, например...
– Чё?
– сморщилась Овечкина.
– Ты чего, придурошный, напился уже что ли?
– Она усмехнулась, покачала осуждающе головой и подняла со стола стакан.
– Твое здоровье!
– сказала Лена и выпила залпом все, что я ей налил.
– Я все знаю, Лена!
– не унимался я.
– Да что всё? Ты можешь нормально говорить?
Вот что за женщина? Сидит тут, комедию ломает! Противно аж!
– Что ты беременна от Ибрагимова!
– заорал я на нее.
Лена переменилась в лице. Ее глаза округлились, а рот открылся от удивления. Что, сучка, съела? Что теперь мне скажешь?
В следующую секунду Лена хохотнула, а потом просто покатилась от смеха.
Что, блять, смешного?
– Ой, не могу!
– махнула она на меня рукой, давясь смехом.
– Это же надо...
– Кое-как успокоившись, Лена внимательно на меня посмотрела.
– Это ты, козлина безмозглая, поэтому Александру Ильичу нахамил?
– Я нервно заерзал на стуле.
– Спасибо, Москвиченок! Век не забуду!
– Да пошла ты к черту!
– разозлился я.
– Нечего было с ним трахаться! Думала, я перед ёбарями твоими на цырлах буду ползать? Ты...
Я не договорил, не высказался, потому что Лена размахнулась и залепила мне смачную пощечину. Это было настолько неожиданно, что я задохнулся, подавился буквами, что скопились на моем пьяном языке.
– Вот и хорошо, что ты уезжаешь, - совершенно спокойно сказала Лена, потерев ушибленную ладонь второй рукой.
– Еще разговоров мне тут не хватало! Надеюсь, найдут на твое место кого поприличней. А то у меня замы - не приведи господи! Один вор, второй сплетник, хуже бабы!
Я сидел некоторое время, как контуженый. Потирал горящую щеку, уставившись невидящим взглядом на свой стакан. Тяжелая рука у Овечкиной.
У Лены зазвонил мобильник.
– Да, алло!
– взяла она трубку.
– Ой, Никита, привет!
– расплылась в улыбке Булочка.
– Не совсем удобно разговаривать... Да. Хорошо. Буду ждать.
Лена закончила разговор, но улыбаться не перестала. Эта улыбка ее была такой загадочной, пока она смотрела в экран мобильника, тыкая в него пальцем.