Булочка для сыскаря

Гусарова Александра

Он уже не так метался и непечатно ругался. А лишь лежал, постанывая. И через какое-то время успокоился со словами:

– Даже если дальше не пойдет, все равно ты мне принесла облегчение! Я зачем глаза завязывал? Чтобы веки не шевелились и об острые углы камней не терлись. Это, знаешь ли, было очень больно.

А я знала. Папилломы давали примерное представление.

Встала, уже собираясь уходить. Но Эдгар меня задержал вопросом:

– Ева, а у вас в мире тоже больные органы этой чудо-смесью мажут?

– Нет,

сэр Фэлкон, у нас ею обычно лечат камни в почках. А сами понимаете, мазать их вряд ли получится. Обычно эту жидкость пьют.

– Подожди! – он снова ловко поймал меня за руку. Надо же как умудряется меня чувствовать! – Может, мне тоже следует ее выпить для усиления эффекта? Или ты с собой привезла ее слишком мало?

Четверть самогона мало? Слава Богу, точно нет. И если я налью ему рюмочку, думаю, на остальное лечение должно хватить. Разве рискую только тем, вдруг он пьяный будет буйным. Но, думаю, с 50 грамм огромный мужчина разбушеваться не успеет. А больше просто не дам.

– Нет, у меня ее достаточно. И я вполне смогу налить вам рюмочку.

Теперь я уже беспрепятственно покинула спальню хозяина и отправилась на кухню, где оставила бутыль. А вернулась с подносом, неся рюмку и помидорку на закуску.

Когда он взял рюмку в руку, то поднес ее к носу, нюхая. Застыл с удивленным лицом, затем покачал головой и выдал:

– Лесом пахнет!

– Можжевельником, – поправила я его. – Это у нас куст такой растет. Обладает очень сильными дезинфицирующими средствами. А также его настой разрушает уратные камни.

Он кивнул в знак того, что принимает мои объяснения, и в один глоток опрокинул содержимое в рот. А я вдруг подумала, что даже не знаю, есть в этом мире спиртное или нет.

Но по его расплывшемуся в улыбке лицу поняла, что, видимо, есть.

– Эх, хороша! – довольно протянул больной. Вот тут я с ним была не согласна, не понимая, что может быть хорошего в крепком спиртном напитке. Я в них совершенно не разбиралась. Лишь коньяк мне казался пахнущим клопами. А все остальное было одинаковым.

А эти пятьдесят грамм неожиданно развязали хозяину язык:

– Ева, что ты меня все сэр да сэр зовешь? Мы с тобой почти родня. Давай на «ты» переходи и по имени. Ну-ка позови меня!

Если он думал, что я буду отнекиваться и отпираться, то сильно ошибался. К кому я точно не буду на «ты» обращаться, так это к подследственным. Вежливое обращение дает иллюзию того, что я от них дистанцируюсь. А к таким неожиданно красивым мужикам почему бы и нет?

– Эдгар, как ваше… ой, твое состояние? – всё же забылась.

– Слушай, я давно так хорошо себя не чувствовал! – его рот непроизвольно растянулся в улыбке. – А расскажи мне про себя?

– Что именно? – утонила в ответ.

– А всё! – он довольно махнул рукой. – Например, как у вас устроены правоохранительные органы?

О, это, конечно, всё про меня! Но раз клиент

просит, то почему бы и нет? И я негромко стала рассказывать про наш мир.

Но то ли говорила неинтересно, то ли самогон так подействовал, но через пять минут Эдгар Фэлкон мирно посапывал в своей кровати. Я поняла, что мне рядом с ним нечего сидеть. Работы в замке было полно. Да и про нашего маньяка следовало еще раз подумать. Я тихонько встала и вышла в коридор, разглядывая длинную вереницу когда-то очень красивых окон.

Они были застеклены витражами. И, наверное, очень красиво смотрелись в солнечных лучах. Но сейчас, покрытые толстым слоем грязи, ошеломляющего впечатления не производили. И я решила, что сегодня займусь ими.

Большой магической концентрации их мойка не требовала. Нужно было всего лишь прочитать заклинание и показать рукой на очищаемую поверхность. На одно окно уходило минут пять с одной стороны. А если с двух, то десять. Не быстро, но практически без усилий с моей стороны. И я пошла вдоль галереи, не забывая думать о нашем деле.

Что-то не давало мне покоя, какая-то мысль словно ускользала от меня. И я решила еще раз перебрать имена жертв.

Еванджелина Симп.

Еванджелина Тори.

Еванджелина Роул.

Еванджелина Аскольд.

С именами было все понято. Их всех звали, как и меня. А вот фамилии озадачили. Если брать в порядке по времени убийства первые буквы фамилий, то он начинали складываться в слово: стра… Это могло быть страх или страсть. Дело в том, что ардонский алфавит отличался от Земной кириллицы. Хотя язык казался мне родным и знакомым. В алфавите не было мягкого знака. А смягчение буквы обозначалось загогулинкой над ней, которая зовется тильдой. Примерно так же, как в испанском языке.

Ох и не прост наш маньяк, ой как не прост! Интересно, для кого он делает это жуткое послание? И получается, что будут минимум еще одна или две жертвы. А следующая убитая будет носить фамилию на букву «с» или «х».

Понятно, что с таким открытием мне стало уже не до окон. Я бросила недомытое стекло и побежала обратно в спальню к хозяину.

Эдгар сладко спал, повернувшись на бок и подложив руку под щеку. Темная прядь волос падала ему на лоб, морщинки разгладились. И этот большой человек казался сосем юным и совершенно беззащитным. Даже будить его было жалко.

Однако время приближалось к обеду. И я решила, что дело все же важнее. Легонько потрясла его за плечо:

– Эдгар, проснитесь!

Глава 11

– Мы же, кажется, договорились, что на «ты»! – сонно проворчал он и повернулся на другой бок.

Если бы обстоятельства были другими, я бы, честное слово, сняла с него ботинки. Только спать было некогда. И поэтому я рявкнула ему почти на ухо:

– Эдгар, подъем! Преступление не ждет!