Бульварный роман

Егоров Олег Александрович

1986

Не

велит бойцу присяга

Поворачивать орлов,

Но за Летой – видит Яго –

Дремлет пьяный гроболов

У него неважно с мясом,

Речка движется едва,

А кинжальщик этим часом

Держит путь на острова

В тонком черепе графина

Влага алая горит,

Не далек от властелина

Захмелевший фаворит

Что за притча? Только встали,

Только сделались «на ты»,

Как - на бархате медали,

У подножия – цветы.

1986

Опять минуло время Сатурналий:

Пора из пушек лить колокола,

Жить, под собой не чуя помела,

И узнавать фамилии в журнале.

Как старый клест, рассматривая шишки,

Я в них предпочитаю семена.

Но мне знакомы только имена,

И снова я готов в приготовишки.

Но кто к моим губам подносит палец?

Ужели рядом шарит нивелир?

Двух-трех еще приветливых квартир,

Молчи, молчи, пугливый постоялец.

1986

Есть

новости из жизни черепах:

В их панцирного вида черепах

Текут такие медленные мысли,

Как будто разновидность черепах.

Еще от них отскакивают камни.

Иные, если точно рассчитать,

Травмируют серьезно окружение,

Которое является мишенью

Для, собственно, метания камней.

Теперь читайте следующий номер:

Они служить по двести с лишним лет

Способны, словно лезвие «Gillette».

И, говорят, способны к размножению.

1986

Шутим наотмашь – не даром, что щеки пунцовы -

Ширим размах закаленных в бою кулаков.

Будто не ходят зимой поезда в Одинцово?

Мертвый зверек на затылке – и буду таков.

Выйду на месте, пройду заметенным перроном.

Снег прибывает на все запасные пути.

Город под снегом белее, чем Крым под Бароном.

Это не важно, а важно – до леса дойти.

Вам не случалось в обличии красного зверя

Под наведенным стволом на охоте бывать?

Словно любимая женщина хлопнула дверью:

Силишься крикнуть, да более некого звать.

Я-то связной между вами. Слепая мембрана.