Бульварный роман

Егоров Олег Александрович

Унеси от меня эти спички

Зажигательных светлых речей:

Мне чужды времена обезлички

И веселые лица рвачей.

Я с тобой целоваться не буду,

У меня не такой документ.

Я измерил твою амплитуду

Колебаний в последний момент.

1986

Давай

искупаемся, после

Отправимся в сад ботанический,

Где сушит зеленые весла

Бамбук в тесноте хаотической.

Взойдем серпантиновой тропкой

И тихо отпразднуем лодыря

Под деревом, щедрым на пробку,

На воздухе, чистом до одури.

Пройдемся, и редкой породы

Стволы перемерив обхватами,

Как некие впрямь садоводы

Устроим обмен результатами.

1987

Как поздно зимой ни светает,

Как ночь во хмелю ни крепка,

Тебя, что ни утро, свистают

Из дыма того погребка.

И в темных одеждах Магриба,

Встречая рассвет на ногах,

Ты чистишь уснувшую рыбу

На дальних своих берегах.

Зевает собака в прихожей,

Сопит на диванах родня…

И

дай тебе, девочка, Боже

Трудиться до Судного дня.

1987

Не всякий забредал в предгорный лес,

А для тебя – неслыханное дело.

Должно быть, ты решила сбросить вес,

Как будто без того не похудела.

Должно быть, голубятником я стал,

Пугая витюков отпетым видом,

Пока тянулся буйный ареал,

Знакомый нам по хвойным пирамидам.

Куда мы шли, шальная голова?

Так выдохлись, а вышли – недалече.

На то они и полуострова,

Что их пристало встряхивать за плечи.

Плешивый истукан Ай-Николя

Венчал нас не на сутки и не на год.

На то и укрепленная земля

Корнями разрастающихся пагод.

1987

Где Ялта, до краев заваленная солнцем,

Роняющая тень со щедрого плеча

На головы хохлам, на спины пошехонцам?

Где весь ее инжир, миндаль и алыча?

Теперь сезон дождей, ставриды и рожениц.

Не видно смельчаков плывущих за буйки.

Лишь серый мол торчит в воде как заусенец,