Бумажная звезда
Шрифт:
Она сидела и думала, что как по мановению волшебной палочки ее мечта осуществилась, что она похожа на Золушку, которой увлекся очаровательный принц и сейчас везет в роскошной карете на бал во дворец. Жаль только, что эта Золушка так напугана и не уверена в себе, но на ней хотя бы великолепное платье.
Они проезжали по Пятьдесят девятой улице.'«
Вера развернулась и посмотрела в заднее стекло, наблюдая, как в темноте исчезают очертания Манхэттена. На зубчатые башни небоскребов опускалась отливающая багрянцем грозовая туча. Вере это показалось очень красивым
Девушка бросила осторожный взгляд на невозмутимого водителя. Его черные волосы развевались на ветру, падая на лоб, мускулистые руки свободно лежали на руле, и лишь пальцы тихонько шевелились в такт музыке.
Почувствовав на себе взгляд Веры, Сент обернулся и улыбнулся ей. В свете уличных огней она вдруг увидела, что глаза у него не карие, а темно-голубые.
Внезапно Вера ощутила, как что-то дрогнуло в ее душе и по телу разлилась сладкая истома. Что бы ни случилось сегодня вечером, каким бы унижениям она ни подверглась, ей не забыть эту поездку.
«И он сказал, что я неотразима».
Вера вспомнила Старфайер и сенатора, целующихся в лимузине, вспомнила, как не давался ей этот поцелуй… Да, подумалось ей, а уж нарисовать, как они занимаются любовью, она бы никогда не смогла. Внезапно ей в голову пришла странная мысль: «А что будет со мной завтра? Буду ли я знать больше, чем сегодня?»
Может быть, именно сегодня предстоит узнать, что это такое, когда тебя целует и обнимает мужчина? Может быть, сегодня она и Сент…
Представив себя в его объятиях. Вера почувствовала слабость во всем теле. Девушка украдкой взглянула на своего спутника, туда, где обтянутый узкими джинсами возвышался тугой бугор плоти, и заерзала на сиденье. Но тут же спохватилась: «О Господи! Что же я делаю? Ведь я же вся взмокла от таких мыслей!»
Платье она надела на голое тело, и оставалось только надеяться, что на ткани не останется предательских следов.
Вера приказала себе не глупить. Кто может на нее польститься? Кому захочется целовать какую-то Веру Браун? Надо быть просто сумасшедшим.
От этих мыслей девушке стало грустно и сразу захотелось, чтобы дорога никогда не кончалась, а сказка длилась вечно.
И тут Вера поняла, что влюбилась.
Глава 4
— О'кей, беби, — произнес мужчина дрожащим голосом. — Давай посмотрим, что у тебя там.
— Согласна. Поехали!
Джо-Бет угрожающе оскалила зубы и начала игру. Она задрала высоко вверх ноги, обтянутые гольфами в красно-белую полоску.
— Первая буква — Д…
— Вторая — и…
— Третья — к…
— Четвертая и пятая — и, е…
У Джо-Бет теперь были ярко-рыжие волосы, заплетенные в тугие косички, на губах вульгарная красная помада.
Нейлоновая сетчатая футболка, не скрывавшая ее полные, крепкие груди, теннисные туфли и гольфы в красно-белую полоску — вот все, что на ней было.
— К… о… ш… к… и…
Мужчина средних лет, одетый в добротный дорогой костюм из легкой шерсти, тяжело дышал, и воздух с шумом вырывался через раздутые, побелевшие
— Продолжай! — закричал он охрипшим голосом. — Давай, давай, давай!
Он сидел, широко расставив ноги и возбуждая себя руками.
— ДИКИЕ КОШКИ!
— Дикие кошки! Ура!
Джо-Бет взмахнула в воздухе ногами. Мужчина подался вперед, его лоб покрылся каплями пота, глаза, казалось, вылезали из орбит. Пылкое воображение рисовало то, что таилось за треугольником светлых волос: жаркие влажные глубины женского тела, куда он так стремился.
— О Господи! — воскликнул мужчина и еще яростнее принялся массировать себя, со стоном заглядывая туда, где за крепкими ягодицами таилась вожделенная цель. Джо-Бет шире раскинула ноги, нарочно дразня его.
— Господи! Не может быть!
Случилось то, чего уже давно не случалось: у него на ладони осталось несколько капель липкой жидкости.
Джо-Бет, сведя к переносице брови и уперев руки в бока, встала перед ним.
— Ну что, доволен? Хватит с тебя?
Он умоляюще посмотрел на нее:
— Может, ты… ну пожалуйста… очень прошу…
— Что пожалуйста? — Джо-Бет окинула его холодным взглядом. — Хочешь, чтобы я поцеловала тебя там?
— Если ты не возражаешь…
— Возражаю. — Джо-Бет содрогнулась. — Еще как возражаю. Это мерзко.
Губы мужчины задрожали.
— Я знаю, но все же…
— Даже не думай об этом!
В долю секунды Джо-Бет натянула на себя короткую кожаную юбку, жакет цвета хаки и обмотала голову цветастым шарфом, концы которого свисали на плечи. Анжело настаивал, чтобы она носила этот шарф, так как с ним девушка больше походила на школьницу, которой, впрочем, и была всего лишь полгода назад.
Дрожащей рукой мужчина протянул ей пятидесятидолларовую купюру. Двумя пальцами она с отвращением взяла ее, словно нечто мерзкое.
Девушка с шумом захлопнула дверь.
В этот вечер воздух казался Джо-Бет таким густым, что его можно было резать, как сыр, температура все еще держалась на отметке девяносто градусов [5] . Джо-Бет трясло от возбуждения, сказывалось нервное напряжение. «Это больше никогда не повторится, — уговаривала она себя. — Никогда, никогда, ни за что на свете».
5
По Фаренгейту, примерно 32° по Цельсию.
Как он ей был отвратителен, этот уверенный в себе мужчина, богатый бездельник, которого возбуждали только молоденькие девушки. Как вообще могут существовать на земле подобные типы?
Джо-Бет не раз говорила ему, как он ей отвратителен, как она его презирает. Да тот и сам все отлично знал. У него было особое чутье на человеческие слабости.
Как только земля терпит таких людей, как Анжело Примавера?
А что ей самой делать дальше?
Всего за полчаса она заработала три с половиной сотни баксов. В столовой же зарабатывала два с половиной доллара в час, плюс жалкие чаевые.