Бумажный Человек
Шрифт:
Он судорожно вдохнул и поспешно вернул очки на место. Серые стены гильотиной отрезали цветной содом. Единственное, что осталось – едва заметный логотип производителя очков, с неброским, чуть утопленным в стену шрифтом. Но куда ж без этого…
Зет помотал головой, разбрызгивая плавающие перед глазами цветные пятна, и, поудобнее перехватив повара, заспешил к лифту.
***
И, все-таки, очки стоили потраченных денег. Они отфильтровывали все, кроме объемных модулей, хоть и запрещенных, но,
Спустившись в гараж, Зет принялся высматривать свою машину. С тех пор, как за безаварийное вождение ее наградили правом перекрашиваться по своему усмотрению, задача усложнилась.
Побродив, для приличия, по гаражу, Зет сложил руки рупором и громко скомандовал:
– Той, ко мне!
Прошла минута. Зет скрипнул зубами и, повернувшись в другую сторону, заорал снова:
– Той, хорош! Мы опаздываем.
Наконец, в тихом шелесте шин из-за угла неспешно выкатил Той. Гордый самец, племенной скакун класса "Альфа", каким, конечно, только и мог быть автомобиль настоящего мужчины, то есть (если верить Кодексу, а Кодекс обязывал в него верить), любого служащего Очистки, включая Зета. О том, может ли зарплата настоящего мужчины быть меньше стоимости одного-единственного колеса его машины, Кодекс умалчивал. Как и о том, позволительно ли такому мужчине иметь IQ ниже, чем у его автомобиля. Служащие подозревали, что нет. Автомобили тоже. В результате, отношения между служащими и их служебными машинами были окрашены в тона недоверия, недопонимания и плохо скрываемого презрения.
– Доброе утро, Той, – поздоровался Зет, мрачно оглядывая ярко-зеленый кузов с изображением полуголой девицы на капоте. – Отлично выглядишь.
– Благодарю, – отозвался Той. – Я нашел этот принт в последнем номере "Рулевого".
– Очень мило, – сквозь зубы одобрил Зет.
– Правда, хорошенькая? – спросил Той, открывая дверь.
Каждый день Той старался выбрать рисунок и расцветку погаже, медленно, но верно подбираясь ближе к потаенным комплексам и страхам хозяина. Игра шла в одни ворота, и Зету оставалось только терпеть и не подавать вида.
– Совершенно в моем вкусе, – ответил он. – Разве, грудь маловата.
– Да? – удивился Той. – Боюсь, если сделать больше, она будет свисать с капота.
– Что ж, – разочарованно протянул Зет. – Тогда оставим как есть. Открой, пожалуйста, заднюю дверь.
Чуть слышно зажужжали приводы камер. Той внимательно осмотрел ношу Зета.
– А что это? – подозрительно спросил он.
– Повар, – коротко объяснил Зет.
– Почему он не идет сам?
– Сломался.
– То есть, – уточнил Той, – умер?
– Сломался, – упрямо повторил Зет. – Он на девяносто процентов машина.
– Хорошо, – согласился Той. – На девяносто процентов он сломан. Но на остальные-то десять, как я понимаю,
– Ну, – неловко отшутился Зет, – что такое десять процентов? Видал я господ и мертвее…
– Он провоняет мне всю обивку, – брезгливо заметил Той. – Куда вы собираетесь его везти? И, главное, зачем? Отчего бы вам его просто не выкинуть?
– Потому что он мне нужен. Между прочим, я опаздываю, – начиная злиться, сообщил Зет.
– Вы могли бы встать пораньше, – заметил Той.
– Мог бы, если бы знал, что он умрет. То есть сломается.
Той помолчал. Наконец, он неприязненно произнес:
– Кладите.
Дверь распахнулась, и Зет усадил повара на сиденье. Когда он захлопнул дверцу, покойник, перевалившись, точно медуза, медленно привалился к стеклу лицом. Мертвые глаза смотрели совершенно в разные стороны. Зет поежился и сел на переднее сиденье.
– На работу, – небрежно бросил он. – И, как ты, наверное, догадываешься, мы здорово спешим.
– Тридцать единиц, – отозвался Той.
– Да ладно! – отмахнулся Зет. – Норма пока еще пятьдесят.
– Второй раз за неделю, – холодно продолжал Той, и не думая трогаться с места.
– Так ведь не третий, – парировал Зет.
Той молчал.
– Ну, хорошо, – Зет стиснул зубы. – Ты совершенно прав. Мое поведение недостойно служащего Очистки. Теперь мы можем ехать?
– Нет, – спокойно ответил Той. – Вы должны пообещать, что измените свое отношение к алкоголю.
– Что за детский сад?
– Гражданин, – прибавляя звук, повторил Той: – вы должны пообещать, что измените свое отношение к алкоголю.
Зет поспешно обернулся, но гараж, кажется, был пуст.
– Да тише ты!
Он набрал в легкие воздуха, но, взглянув на часы, передумал:
– Хорошо. Обещаю.
– Что именно вы обещаете?
– Изменить! В корне изменить свое отношение к алкоголю.
Той недоверчиво хмыкнул.
– Прекрасно. Вы же знаете, какой чувствительный блок самоуважения стоит на автомобилях моего класса. Если же водитель привык закладывать, простите за выражение, под воротник…
– За воротник, – машинально поправил Зет.
– За, – согласился Той. – Если же водитель привык закладывать за воротник, машина, подобная мне, легко может впасть в депрессию. Надеюсь, вы понимаете, как это отразится на качестве и безопасности вождения?
– Безусловно, – важно кивнул Зет. – Повторяю, мне крайне неловко.
Мотор взревел, но дверь оставалась открытой.
– Пожалуй, я изменю свое отношение к алкоголю немедленно, – сообщил Зет.
– Неплохо, – отметил Той.
– Уже изменил, – добавил Зет.
– Поздравляю. Мы отправляемся.
Той запнулся и через силу добавил:
– Кстати, лучшее виски – в магазинчике "Свежая Струя" за углом. По вторникам, средам и пятницам – скидка. По понедельникам и четвергам бесплатная дегустация. Да что же это? Даже с вашим IQ вы не можете не понимать, как это унизительно! Вы обещали отписаться от рекламы еще на прошлой неделе.
– Да-да, конечно. Когда, ты сказал, бесплатная дегустация?
Той поперхнулся.