Бумеранг судьбы
Шрифт:
– Мы с вашим отцом подождем вас за дверью. Если мы вам понадобимся, вы знаете, где нас искать. Договорились?
Марго встает, одергивает одежду, приглаживает волосы. Мне хочется удержать ее, защитить, спрятать в объятиях. Выдержит ли она? Хватит ли у нее сил? А если она потеряет сознание? Если увиденное причинит ей боль, которая никогда не утихнет? Танатолог провожает Марго до соседней двери, открывает ее и пропускает мою дочь вперед.
Появляются Сюзанн и Патрик со своим сыном. Мы обнимаемся и обмениваемся поцелуями, не проронив ни слова. Мальчик бледен и выглядит усталым.
И вдруг до меня доносится голос Марго. Она зовет меня. Но кричит не «папа», а «Антуан». Впервые дочь назвала меня по имени.
Я вхожу в комнату. По размеру она такая же, как у Анжель. И главенствующий в ней запах мне уже знаком. Мой взгляд останавливается на лежащем перед нами теле. Я подхожу. Полин выглядит такой юной и хрупкой. Ее пропорциональная фигурка словно уменьшилась в объеме. На девочке розовая рубашка и джинсы. И кеды марки «Converse». Руки сложены на животе. Я перевожу взгляд на ее лицо. Ни следа макияжа, просто белая чистая кожа. Белокурые волосы убраны назад. Сомкнутые губы натурального цвета. Анжель была бы удовлетворена увиденным.
Марго склоняется ко мне. Я кладу ладонь ей на затылок, как в детстве. И на этот раз она меня не отталкивает.
– Это сильнее меня. Я не могу поверить, – говорит моя дочь.
И выходит из комнаты.
Я думаю об отце. Стоял ли он так же перед мамой в больничном морге, пытаясь свыкнуться с мыслью о ее смерти? Где он был, когда ему сообщили о смерти жены? Кто ему позвонил? Он, скорее всего, был в своем бюро, недалеко от Елисейских Полей.
Я осторожно кладу руку на голову Полин. Я никогда раньше не прикасался к умершим. Я не отдергиваю руку, не сейчас. До свидания, Полин. До свидания, бедная девочка.
Внезапно я вздрагиваю. На ее месте могла быть моя дочь! Я мог бы вот так смотреть на свою собственную дочь. Прикасаться к ее трупу. Я пытаюсь унять дрожь. Мне хочется, чтобы Анжель оказалась рядом со мной. Я думаю о состоянии умиротворения, которое она умеет мне дарить, о ее здравомыслии, о ее глубинном понимании смерти. Я представляю, что это Анжель подготовила тело Полин с заботой и уважением, которые она оказывает всем тем, кого ласково зовет своими «пациентами».
На мое плечо опускается рука. Патрик. Мы молча смотрим на тело Полин. Он ощущает мою дрожь и сжимает мое плечо, чтобы меня успокоить. Но дрожь не проходит. Я думаю о том, что ожидало Полин в будущем, что ей было предначертано и чего с ней никогда не случится: учеба, путешествия, совершеннолетие, карьера, материнство, старость…
Страх уходит, уступая место гневу. Господи милосердный, ей ведь всего четырнадцать! Четырнадцать лет! Как можно жить дальше? Где взять на это храбрость, силы? Поможет ли в этом религия? В ней ли найдут утешение Патрик и Сюзанн?
– Сюзанн сама ее одевала. Одна. Она отказалась от помощи, не захотела, – объясняет Патрик. – Мы выбрали самые любимые вещи Полин. Любимые джинсы и рубашку.
Он протягивает руку и гладит дочь по холодной щеке. Я же смотрю на розовую рубашку. И представляю пальцы Сюзанн, которые с трудом застегивают длинную вереницу пуговок на безжизненной груди дочери. И это видение обрушивается на меня чудовищным бременем.
Глава 31
Марго
– Антуан, – перебивает она меня, – послушай, что я скажу.
– Что? – спрашиваю я с ноткой нетерпения.
– Мне нужно с тобой поговорить. Нужно, чтобы ты сейчас же ко мне приехал.
– Я не могу. Мне надо вернуться в контору.
– Но ты должен приехать.
– Зачем? Что случилось?
– Мне правда нужно, чтобы ты приехал.
– Почему? Что произошло?
Мелани пару секунд молчит, потом заявляет:
– Я вспомнила. Я знаю, почему случилась авария.
Мое сердце сжимается от дурного предчувствия. Я три месяца ждал этого мгновения, и вот оно настало: то, чего я так боялся. Не знаю, буду ли я в состоянии справиться с услышанным. Смерть Полин совершенно выбила меня из колеи.
– Ладно, – бормочу я. – Еду к тебе.
Переезд от Питье-Сальпетриер до Бастилии занимает до ужаса много времени. Движение на дорогах интенсивное, но я стараюсь сохранять спокойствие. Я трачу целую вечность, чтобы найти место для парковки на запруженной машинами улице де ла Рокетт.
Мелани ждет меня с кошкой на коленях.
– Мне очень жаль, что Полин умерла, – говорит она, целуя меня. – Как это должно быть ужасно для Марго… Знаю, что выбрала не очень удачное время… Но понимаешь… Я вспомнила. Сегодня утром. И мне нужно было с тобой поговорить.
Кошка спрыгивает с ее колен и подходит, чтобы потереться о мои ноги.
– Не знаю, как это сказать… Думаю, тебя это шокирует.
– Говори, а там посмотрим.
Мы сидим друг напротив друга. Тонкие пальцы Мелани поигрывают браслетами, которые она носит на запястье. Металлическое позвякивание действует мне на нервы.
– В ту последнюю ночь, которую мы провели в отеле, во время нашего с тобой уик-энда, я проснулась. Мне хотелось пить, а потом я так и не смогла уснуть. Я попыталась читать, выпила стакан воды, но и это не помогло. Тогда я бесшумно вышла из своего номера и спустилась на первый этаж. В отеле стояла полная тишина, все спали. Я прошла возле стойки администратора, пересекла столовую, потом решила вернуться и лечь в постель. И тогда это случилось.
Она замолкает.
– Что именно?
– Помнишь комнату Кларисс?
– Да.
– Поднимаясь к себе, я прошла мимо нее. И тут в голове что-то щелкнуло. Это было как вспышка. И такая мощная, что мне пришлось сесть на ступеньки.
– И что же ты увидела? – шепотом спрашиваю я.
– Это произошло в наше последнее лето в Нуармутье. В 1973 году. Я испугалась грозы. Это был день моего рождения, помнишь?
Я киваю в знак согласия.
– Той ночью я не смогла уснуть. И спустилась к комнате матери.