Бунт на «Баунти»
Шрифт:
– Капитан Эдвардс может легко избежать опасности. Ему достаточно держать на берегу сильную охрану и запретить каноэ скапливаться вблизи корабля.
После этого врач сообщил, что получил рукопись моего словаря и грамматики.
– Ваш личный дневник тоже у меня, – добавил он. – Вы позволите мне потом заглянуть в него?
Я ответил, что в нем содержатся лишь мои путевые заметки, и если ему интересно, он может их прочесть.
– Обязательно воспользуюсь вашим позволением, – сказал врач. – Когда-нибудь потом этот дневник вам очень пригодится. Если хотите, я его сохраню, положу на дно моего сундучка с лекарствами, и он благополучно доедет до Англии. Что же касается словаря, то капитан Эдвардс позволил
– И еще одно, сэр. Капитан Эдвардс запретил нам говорить между собой по-таитянски. Если бы он снял этот запрет, мои товарищи могли бы оказать мне большую помощь в работе, и в то же время им было бы чем занять мысли.
Врач обещал поговорить об этом с капитаном, и позже, когда «Пандора» снялась с якоря, такое разрешение было дано.
Весь следующий день корабль готовился к отплытию, и когда наутро я заглянул в свой глазок, то увидел лишь морские волны. На второй день пути доктор Гамильтон сам принес мне мои рукописи и письменные принадлежности, а плотник соорудил небольшой столик. Доски, из которых была построена наша арестантская, начали понемногу высыхать на солнце, и в щели проникало достаточно света, чтобы писать не напрягая зрение. Стюарт, Моррисон и Эллисон очень помогали мне в работе над словарем. Особенно меня удивил Эллисон. Он говорил по-таитянски чище нас всех, причем научился языку без каких-либо усилий. Юноша указал мне на многие смысловые различия в словах, на которые я не обратил внимания. Этот несчастный не знал ни отца, ни матери и настолько привык, что его постоянно пинают, что ему и в голову не приходило, что он далеко не дурак. Горько было думать, что такой способный парень не мог получить никакого образования, тогда как тупоумные сынки богатых родителей только зря отнимают время у своих учителей.
Иногда наш корабль по нескольку дней подряд трепали жестокие штормы, и мы изо всех сил цеплялись за свои рым-болты, чтобы хоть как-то держаться. Порою нам все же это не удавалось, и какой-нибудь особенно свирепый удар волны бросал нас так, что кандалы врезались в руки и ноги, оставляя на запястьях и щиколотках кровоточащие ссадины. В довершение всех бед дождь день и ночь поливал нас сквозь щели нашей тюрьмы, и нам приходилось спать или скорее пытаться уснуть на мокрых и скользких досках.
Через несколько дней мы поняли, что «Пандора» в море не одна: капитан Эдвардс взял с собой шхуну, построенную Моррисоном, в качестве посыльного судна. Командовал ею мистер Оливер, помощник штурмана с «Пандоры», а экипаж состоял из мичмана, рулевого и шестерых матросов. Под парусом маленькая шхуна в любую погоду ходила лучше «Пандоры». Не раз бедняга Моррисон и те, кто собирался уйти вместе с ним, жалели, что попались в плен. Тяготы, которые пришлось бы им испытать, не шли ни в какое сравнение с нашими страданиями в «ящике Пандоры».
Даже сейчас мне тяжело вспоминать события этого безотрадного времени. Мы понятия не имели, где находимся, и понимали только, что путь корабля лежит в сторону Англии. Из нашего единственного источника информации – от Джеймса Гуда – мы узнали, что капитан идет зигзагообразным курсом на запад, заходя на каждый встречающийся по пути остров в поисках «Баунти».
Почти каждый день я и мои друзья, следившие за морем через щели в обшивке, видели шхуну «Решимость», следовавшую за нами от острова к острову. Она очень помогала Эдвардсу в его поисках, так как благодаря небольшой осадке могла подходить даже к самым маленьким островкам. Однажды, когда «Пандора» подошла к группе небольших атоллов, мы увидели, что на шхуну грузят провизию, после чего она, взяв на буксир катер и ял, взяла курс на эти острова. На следующий день Джеймс Гуд принес нам новость: на одном из атоллов было найдено рангоутное дерево 27
27
Рангоутное дерево использовали для постановки парусов (мачты, реи и тому подобное).
21 июня в довольно свежую погоду мы потеряли шхуну. Несколько дней мы кружили вокруг того места, где она потерялась, однако шхуну так и не обнаружили, и капитан Эдвардс взял курс на остров Намука – там было условленное место встречи как раз на такой случай. Простояли мы там с 28 июля до второй половины августа, но «Решимость» так и не появилась. В конце концов Эдвардс решил, что она пропала без вести, и «Пандора» без дальнейших проволочек взяла курс на Англию.
Глава XVII. Конец «Пандоры»
Эдвардс появлялся у нас редко. Раза три или четыре он устраивал официальную проверку, заключавшуюся в том, что он спускался в арестантскую по трапу, окидывал нас всех своим холодным взглядом и удалялся.
День 28 августа выдался особенно тяжелым: шквалы с дождем чередовались с минутами мертвого штиля. Выглянув на рассвете в глазок, я увидел, что мы находимся в лабиринте рифов и мелей. На поиски прохода отправилась шлюпка под командованием лейтенанта Корнера. Из того, что делалось снаружи, нам почти ничего не было видно, однако по командам, доносившимся с квартердека, мы поняли, что корабль попал в тяжелый переплет.
Так продолжалось весь день, и к вечеру стало очевидно, что наше положение отнюдь не улучшилось. Шлюпка все еще находилась впереди по курсу; с борта ей просигналили возвращаться. Быстро темнело. На корабле зажгли огни и стали стрелять из мушкетов, чтобы показать наше местоположение тем, кто был в шлюпке. Наконец послышались ответные выстрелы: шлюпка возвращалась. Все это время лотовые непрерывно промеряли глубину; сначала она составляла целых сто двадцать саженей, но потом стала быстро уменьшаться: пятьдесят саженей, сорок, тридцать шесть, двадцать две. Как только прозвучала последняя цифра, капитан дал команду лечь на другой галс, но матросы, вероятно, не успели выполнить команду: послышался сильный удар, и все обитатели арестантской кубарем покатились по палубе.
Не успели мы прийти в себя, как послышался еще один удар, да такой сильный, что мы испугались, как бы не сломались мачты. Тьма стояла кромешная, в довершение всего налетел очередной шквал. В реве ветра голоса матросов были едва слышны. Капитан попытался стащить «Пандору» с мели при помощи парусов, а когда затея эта не увенчалась успехом, паруса свернули и с борта опустили шлюпку, чтобы завести якорь. Шквал прошел так же неожиданно, как и налетел, и мы снова отчетливо услыхали мушкетные выстрелы с приближающегося катера.
Сила только что перенесенных ударов не оставляла сомнения в том, что корабль получил серьезные повреждения. Послышался голос Эдвардса:
– Как внизу, мистер Роберте?
– Вода быстро прибывает, сэр. Уже почти три фута, – тут же прозвучал ответ.
Тотчас же заработали помпы.
Вдруг люк на крыше отворился, и появился профос с фонарем. Он быстро снял кандалы с Коулмана, Нормана и Макинтоша и велел им помочь палубной команде. Мы стали просить его расковать нас всех, но он не обратил на наши мольбы никакого внимания и ушел, не забыв запереть решетку на люке.