Бунт на «Кайне»
Шрифт:
Квиг оторопел от неожиданности. Втянув голову в плечи, он бросил быстрый взгляд на прокурора Челли.
— Вы уверены, что это он?
— В его личном деле указано, что он прослужил почти два года на тральщике «Кайн» ВМС, и даже стоит ваша подпись. Как вы считаете, сэр, стоит вызвать его в суд?
— Протестую, — не выдержал Челли. — Этот затянувшийся непонятный допрос о ящике не имеет отношения к делу. Прошу изъять его из протокола.
— Речь идет о доверии к показаниям свидетеля. Я прошу суд решить этот вопрос, имеющий
Протест Челли был отклонен. Секретарь повторил вопрос.
— Дело в том, о каком ящике мы говорим? — вымолвил Квиг. — Лэнгхорн сделал для меня два ящика, как я теперь вспомнил.
— О! — воскликнул Гринвальд и после довольно затяжной паузы добавил: — Это новая деталь, которой не было в показаниях Кейта. Значит, Лэнгхорн изготовил для вас два ящика, сэр?
— Я только не помню, оба ящика одновременно, или один раньше, а другой потом для различных надобностей. Это такая мелочь, и было все так давно. За этот год были боевые действия в море, тайфун, госпиталь и медицинская комиссия, разве все упомнишь. Насколько я теперь припоминаю, ящики были сделаны в разное время.
— А для чего был сделан второй ящик?
— Не помню. Возможно, это было еще до войны.
— В бухте Сан-Франциско пропали оба ящика?
— Как я уже сказал, я точно не помню.
— Коммандер, на этом процессе слишком много расхождений между вашими показаниями и показаниями других офицеров. Если хотите, я попрошу прервать заседание на пять минут, чтобы дать вам возможность вспомнить все об этих ящиках.
— В этом нет необходимости. Дайте мне подумать несколько минут, пожалуйста.
В наступившей тишине карандаш, который катал ладонью по столу Блэкли, издавал громкий щелкающий звук.
— Ладно, — Квиг взглянул из-под сдвинутых бровей. — Я скажу все как было. Я ошибся. В 1939-ом в Сан-Диего-Харборе у меня, кажется, при таких же обстоятельствах, пропал ящик. Там была одежда. А в ящике, который потерял Кейт, действительно были бутылки с виски.
— Тридцать одна бутылка?
— Около этого.
— Как вам удалось достать тридцать одну бутылку…
Вопрос адвоката был резко прерван протестом Челли:
— Прошу суд учесть, что наставление «Военно-морские суды и комиссии» предписывает вести допрос свидетелей кратко, с представлением вещественных доказательств и по существу дела. Я вынужден все время прерывать допрос адвоката протестом. Я подвергаю сомнению такую тактику защиты, отвлекающую внимание на факты, не имеющие отношения к делу. Это лишь запутывает вопрос.
— Суд знаком с указанным предписанием и благодарит прокурора за напоминание. Защита, продолжайте допрос.
— Как вам удалось достать тридцать одну бутылку виски, коммандер? — повторил адвокат. — В военное-то время?
— В Пёрл-Харборе в столовой я купил у моих офицеров талоны на виски.
— Вы решили доставить ящик с виски из Пёрл-Харбора в Штаты
Квиг не дал Гринвальду закончить фразу.
— Мне известны правила. Ящик был опечатан перед погрузкой. На корабле я хранил его под замком там, где хранится коньяк для неотложных медицинских нужд. В Штатах виски не достать, а в Пёрл-Харборе это возможно. Я три года несу боевую службу в море. Я позволил себе эту поблажку как капитан «Кайна», так делают все капитаны, считая это своей маленькой привилегией. У меня не было намерения утаивать этот факт от суда, и я не вижу в моем поведении ничего предосудительного. Просто я перепутал эти два ящика.
— Коммандер, Кейт показал, что вы сами отдавали приказания при разгрузке, когда ящик упал в воду.
— Это ложь.
— Он также показал, что вы отказались подписать ему увольнительную, пока он не оплатит пропажу.
— Еще одна ложь.
— Опять встает вопрос о доверии, сэр. На этот раз ваше слово против слова Кейта, не так ли?
— Обо мне от Кейта вы услышите одну только ложь. Он питает ко мне бешеную ненависть.
— Вам известно, почему?
— Не знаю, разве что из-за обид, которые я якобы нанес его дружку Стилуэллу. Эти двое уж больно любят друг друга.
— Любят, сэр?
— Каждый раз, когда Кейту казалось, что я не так посмотрел на Стилуэлла, он поднимал такой шум, словно я пристаю к его жене или что-то в этом роде. Только этим я могу объяснить, что они так быстро спелись с Мариком и поддержали его, когда он освободил меня от командования тральщиком. Они во всем понимают друг друга.
— Коммандер, не хотите ли вы сказать, что между лейтенантом Кейтом и матросом Стилуэллом существуют противоестественные отношения?
— Я ничего не хочу сказать, — ответил Квиг с ухмылкой. — Я просто излагаю факты, которые были очевидны для всех, кто не слепой.
Гринвальд повернулся и посмотрел на Блэкли.
— Не хочет ли суд предупредить свидетеля о серьезных последствиях подобных инсинуаций?
— Никаких инсинуаций, сэр, — перепуганно прогнусавил Квиг. — Я ничего не знаю о противоестественных отношениях между этими двумя и отрицаю обвинение в инсинуациях. Я сказал, что Кейт всегда принимал сторону Стилуэлла, и все это знали, это легко проверить. Это все, что я сказал. Я не хочу, чтобы извращали мои слова.
Блэкли, поморщившись, спросил у Гринвальда:
— Вы намерены уточнять этот вопрос?
— Нет, сэр.
— Очень хорошо. Продолжайте допрос.
— Коммандер Квиг, когда в Пёрл-Харборе вы выводили в море баржи-мишени для учебной стрельбы, был такой случай, когда вы прошли над своим буксирным тросом и перерезали его?
— Я протестую, — вскочил со своего места Челли.
Блэкли с откровенным раздражением посмотрел на прокурора и объявил перерыв. Знаком он попросил обоих юристов остаться.
Лицо у Челли было землисто-серым.