Бунт на «Кайне»
Шрифт:
— Берт, если ты не хочешь, чтобы он влип, постарайся уговорить его попробовать снова зацепить мишень.
— Послушай, Стив, я не собираюсь уговаривать его сделать то, что он…
В дверях штурманской рубки появилась хмурая физиономия Квига.
— Так-так… И по какому поводу заседание штаба? А я, между прочим, все еще дожидаюсь курса на Пёрл…
И тут Марик не выдержал:
— Не очень приятно выглядеть тупицей, капитан, но я по-прежнему считаю, что мы должны постараться зацепить
— Откуда ты знаешь, что мы сможем? Скажи, вам хоть когда-нибудь это удалось?
— Нет, сэр, но дело не в этом…
— Я лично не считаю, что команда «Кайна» настолько блестяще знает свое дело, чтобы выполнить такую сложную работу. Торчать здесь полдня, для того чтобы потом кто-нибудь из этих новобранцев по своей глупости утонул на нашу голову, и прийти в порт, когда он уже закрывается? Как я могу ручаться, что прямо сейчас нас не ждет уже новый оперприказ? Мы должны быть на месте до захода солнца…
— Сэр, я могу зацепить мишень за час!
— Вы так считаете… А что вы думаете, мистер Гортон?
С несчастным видом старпом перевел глаза с Марика на капитана.
— Как вам сказать, сэр… Я думаю, на Стива можно положиться… Если он говорит, значит…
— О, черт, — заорал Квиг, — позовите сюда старшину Беллисона!
Через несколько минут в рубку, еле волоча ноги, вошел помощник боцмана.
— Слушаю, капитан! — просипел он.
— Беллисон, если бы вам нужно было снова зацепить эту мишень, как бы вы это сделали?
Сделав страшную гримасу, Беллисон напряженно думал. После некоторой паузы он выпалил что-то невразумительное про бросательные концы, скобы, вертлюги, пентер-гаки, глаголь-гаки, шпринги и такелажные цепи.
— М-да, — сказал Квиг, — и сколько же времени на это потребуется?
— Трудно сказать, сэр. Море-то спокойное — так что, может быть, минут сорок, час…
— Ну а ты уверен, что при этом никого не прибьет?
Беллисон с подозрением воззрился на капитана.
— Да чем тут прибивать-то, сэр?..
Что-то бормоча себе под нос, Квиг несколько минут ходил взад и вперед по мостику, а потом послал в штаб командования еще одно донесение:
«Если разрешите, попробую снова взять на буксир мишень. Жду указаний».
В ожидании ответа тральщик еще около часа лениво описывал вокруг мишени широкие круги. Ответ из штаба командования гласил: «Действуйте на ваше усмотрение». Когда Вилли принес депешу, капитан стоял на левом крыле вместе с Гортоном и Мариком и наблюдал за мишенью.
— Да, очень ценное указание, нечего сказать! — объявил Квиг, передавая ответ старпому. Он посмотрел на солнце — до
Но на следующий день не было никаких учений, и «Кайн», не занятый ничем, залег в гавани. Около одиннадцати утра Гортон сидел за столом кают-компании и, прихлебывая кофе, рылся в ящике с корреспонденцией. Дверь открылась, и на пороге показался матрос, щегольски одетый в парадную форму. Он стряхнул пылинку со сверкающей белизной шапочки и обратился к старпому:
— Простите, сэр, как мне найти каюту капитана?
— Я старший помощник капитана. Можете обратиться ко мне.
— Сэр, у меня телеграмма лично для капитана.
— Телеграмма от кого?
— От командования, сэр.
Гортон указал на дверь капитанской каюты. Матрос постучал. Дверь открылась, и Гортон на мгновение увидел Квига в нижнем белье и с густо намыленной физиономией. Через секунду матрос уже выходил обратно.
— Благодарю вас, сэр, — сказал он Гортону и взбежал по трапу. Эхо его шагов гулко отдавалось в коридоре офицерского отсека. Гортон сидел тихо и ждал. Прошло секунд сорок пять, и он услышал, как в его каюте отчаянно зазвонил телефон. Залпом опрокинув чашку кофе, он вскочил со стула и поспешил в каюту капитана.
Квиг сидел за столом, все еще в мыльной пене. На полу валялся разорванный конверт. В правой руке он держал тонкий листок бумаги. Голова его совсем ушла в плечи, а левая рука, лежащая на колене, дрожала. Он искоса посмотрел на старпома и, молча протянув ему листок, отвернулся.
«22 октября. 13.00. Командиру „Кайна“. Явиться лично, повторяю, лично, чтобы доложить и представить письменный рапорт о причине провала операции офицеру оперативного отдела штаба командования».
Капитан поднялся и извлек из кармана брюк стальные шарики.
— Скажи честно, Берт, — выдавил он из себя, — что это все может значить?
Гортон удрученно пожал плечами.
— Провал! В официальной телеграмме! Хотел бы я знать, черт побери, почему он называет это провалом. И почему это я должен писать письменный рапорт? Разве не они мне приказали действовать по собственному усмотрению? Скажи мне откровенно, Берт, было ли что-нибудь такое, что я мог бы сделать, но не сделал? Может быть, я допустил какую-то ошибку, как ты считаешь?