Бурные страсти тихой Виктории
Шрифт:
— Что значит зайти? Я приду, поработаю, и вы сами сказали, надо обмыть уход.
Андрей Валентинович согласно кивнул, но посмотрел на Вику с каким-то новым интересом.
— Ну, Петровская, у тебя и темперамент. Я даже не ожидал. Мне всегда казалось, что ты скорее флегматик…
Вот Санька бы посмеялся: флегматик! Он порой утверждал, что таких психотипов, как у Вики, на свете вообще нет… Все консерваторы категоричны.
— Опять ты сначала делаешь что-то, а потом думаешь, вот оттого и людям рядом с тобой находиться
— У тебя реакция не слабая, — огрызнулась бы Вика.
Санька и не стал бы спорить.
— Благодаря любимой жене я получил такую дрессуру! Я теперь ловлю вещи, которые падают со столов, прежде чем они достигают пола. Директор говорит, у меня талант, а я ему: «Вы не знаете талантов моей жены…»
Но зачем вспоминать о грустном?
Глава одиннадцатая
В оставшееся время дня больше ничего особенного не случилось, за исключением того, что к концу работы теперь уже бывший шеф Вики привез табличку «Требуется реализатор» и ее трудовую книжку.
— Я подумал, что, если ты завтра собираешься отходную устраивать, в спешке о документах можно и забыть. Написал тебе — с завтрашнего дня. Нормально?
— Зря ты ее отпускаешь, Андрюша, — сказала мужу Марина. — Где мы еще такую девчонку себе найдем?
— «Отпускаешь!» — слегка передразнил тот. — Я, конечно, могу скорчить мину хозяина жизни, но уж если нашего сына она не убеждает, то что говорить о Виктории… К тому же с Павлом Даниловичем ссориться — себе дороже.
— Вы знаете моего отца? — изумилась Вика.
— До вчерашнего дня я и не подозревал, что он твой отец. Пока он не начал меня расспрашивать, не знаю ли я, случайно, у кого работает молодая женщина по имени Виктория Петровская.
— Я всегда говорила, что у нас городок маленький, — заметила Марина.
— Восемьсот тысяч человек — и маленький?!
— До миллиона-то не дотянули? То-то же! Потому все время друг с другом и сталкиваемся.
Вика перехватила любящий взгляд хозяина, которым он смотрел на свою жену. Вот по-настоящему гармоничная пара. Она знала историю своего шефа, хозяина трех торговых мест на оптушке, где торговали нанятые им и его женой девчонки-реализаторы.
Оба начали с того, что возили товары из Польши и однажды схлестнулись с рэкетирами. Вернее, те попытались ограбить русских челноков — второй раз за день! А для них это означало финансовый крах, и получалось, что обоим нечего терять, они стали сражаться за свое добро и отбили его, что обычно бывало крайне редко.
До этого случая они ехали как бы сами по себе и даже не слишком обращали внимание друг на друга. А после того как маленькая женщина встала с ним плечом к плечу, Андрей Валентинович посмотрел на нее другими глазами. Вернее, посмотрел, а потом уже не мог глаз отвести…
Марина
— Андрей Валентинович гордился тем, что Неистовая Вика работает у него.
— Марина!
— А разве она не знает?
Вика непонимающе смотрела на обоих.
— Ты и в самом деле не знала, — смутилась жена хозяина. — Ну, помнишь, в прошлом году был случай, когда ты погналась за вором? О тебе весь опт до сих пор говорит.
— Говорит, что неистовая или ненормальная?
— Вик, ты не обижайся. Говорят с любовью. В том смысле, что другая бы побоялась. Ты разве не знаешь, бригадир карманников нарочно водил к тебе новичков, показывал, с кем не нужно связываться.
— У карманников есть бригадиры? — буркнула Вика себе под нос.
Вообще, она знала про бригадиров и про карманников — за полтора года ее работы здесь они примелькались, хотя случались и залетные. И все девушки-продавцы замечали карманных воров. Некоторые жалостливые, время от времени наблюдавшие, как та или иная тетка разражается воем: «Люди! Деньги украли!» — предупреждали покупателей: осторожнее, держите кошелек в руках… Хотя был случай, когда кошелек вынули прямо из рук какой-то женщины, зазевавшейся на разложенный товар.
Но что может сделать слабая женщина? Бороться с карманниками? Тут за своим товаром следи в оба глаза. Случается, воруют такие приличные с виду женщины. Разве за всеми уследишь?
Но как раз в прошлом году одному из карманных воров приглянулась кофточка с люрексом то ли для жены, то ли для любовницы, и он решил спереть ее с Викиного лотка. Походя сгреб и метнулся прочь.
— Катя, присмотри! — закричала Вика и кинулась за ним следом.
Почуяв погоню, вор побежал, но что Вика умела делать хорошо, так это быстро бегать. И она его догнала.
— Отдай кофточку! — сказала она, хватая его за плечо.
— Какую кофточку? — зашипел тот, пытаясь вырваться; он, кстати, успел ее сбросить. — Нет у меня ничего. — Он показал ей пустые руки.
— Тогда плати. Двести восемьдесят она стоит.
— Платить? За что? Ты ненормальная! — От возмущения и непривычности обстановки никогда прежде не попадавшийся карманник и сам начал орать. Дурная девка не отставала. Тогда он взял и полоснул ее по руке чем-то острым. Он думал, что она испугается и выпустит его.
Не тут-то было. Она взглянула на выступившую кровь и… мазнула его раненой рукой прямо по рубашке. А другой рукой намертво в него вцепилась.
— Если не отдашь деньги, я сейчас начну кричать, прибегут ребята и не оставят от тебя мокрого места.
Карманник был шустрый, жилистый, но против рыночных громил вряд ли мог устоять.
Произошло невероятное. Он достал из кармана кошелек — неизвестно, свой или чужой, — и отсчитал ей три сотни.
— Сдачи не надо! — зло сказал он и наконец вырвался от нее.