Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи

Нортон Андрэ

— Голос Скалы, — перебила Д’Эйри, — молчит уже столько лет, сколько ты помнишь себя, Д’Атей. Даже самому Д’Рубину не удалось заставить ответить его, хотя он потратил на это весь прошлый год. У древних были свои секреты, которые утеряны нами.

— Потеряно не так много, как мы думали. И наверное, это из–за того, что мы искали другие пути, менее сложные и полегче. Но Д’Тор узнал, как заставить Голос говорить. Вслед за своим братом он стал изучать древние обычаи. Ты ведь слышала слухи, что если нам не удастся добиться нового приплода лурл, то наш род не долго продержится. Во время бури Д’Хуне не удалось заставить работать троих.

Троих?

Она не справилась с тремя! Но самой Д’Эйри не подчинились целых четыре! И Д’Хуна отказалась от Глаз. Поэтому и ей придётся поступить так же… Но на что перед этим намекала Д’Атей? Нужно побольше разузнать.

— Ты говорила, что Д’Хуна должна была служить лучше, — Д’Эйри совсем не хотелось спрашивать об этом Д’Атей: глаза той блестели злорадным огнём, чувствуя её страх. — Что ты имела в виду?

— Если Голос предскажет ещё одну бурю, то авторитет Д’Фани в Совете ещё больше поднимется. Что с того, что хранительницы Глаз поклялись всю жизнь служить Норноху? Кому нужна такая служба, если их власть над лурлами ослабевает? Им даже не удаётся заставить лурл давать больше потомства! Некогда Кормление было обычаем. И только слабаки наших дней, захотевшие отойти от него…

Тут уж Д’Эйри не смогла сдержаться, хотя сразу пожалела об этом, увидев торжествующий огонёк в глазах Д’Атей:

— Давным–давно миновали времена этих варварских обычаев, и Кормление — одно из них. Вспомни Указ Д’Гана: нам нельзя возвращаться к своему тёмному прошлому и возрождать их. Неужели мы поднялись из мутной тины лишь для того, чтобы снова увязнуть в ней?

— Д’Фани думает, что мы обречены быть слабыми, пока прислушиваемся к таким, как Д’Ган. А как твои лурлы, Носитель Глаз? Всё такие же сильные и послушные, как всегда?

Д’Эйри заставила себя выдавить улыбку.

— Спроси об этом у стен Норноха, Д’Атей. Разве башня разрушена? Разве треснули стены во время бури?

— В этот раз нет. Но если Голос скажет, что придёт ещё одна буря, а за ней — следующая… — Д’Атей улыбнулась. — Я думаю, теперь, после заявления Д’Хуны, многие прислушаются к словам Д’Фани. Он может даже потребовать для себя чрезвычайных полномочий. Хорошенько поразмысли над этим, Д’Эйри.

Кивнув, Д’Атей выскользнула за дверь. Д’Эйри ещё раз поглядела на море. Голос… Неужели брату Д’Фани удалось восстановить его? Или, может, что более вероятно, это какой–то трюк Д’Фани, чтобы повлиять на Совет и её народ и вынудить его вернуться к старым обычаям, забытым со времён Д’Гана? Голос звучат изнутри Трёх Стен, установленный на самой высокой вершине. В те давно минувшие дни он точно предсказывал приближение бури. Но и замолчал он вследствие обычаев: только определённая группа людей обслуживала Голос, разбиралась в его хитром механизме, и когда в Год Красного прилива вспыхнула эпидемия чумы, по какой–то неизвестной причине первыми она поразила именно слуг Голоса.

Ещё несколько лет Голос продолжал сообщать о приближении бурь, хотя тех, кто мог обращаться с его сложным механизмом, уже не осталось в живых. Людям стало казаться, что он вечный, но затем что–то в нём сломалось, он уже не точно предсказывал бурю, пока наконец вообще не остановился. Несмотря на все попытки отремонтировать его, уже в течение двух поколений все они заканчивались неудачами. По–видимому, как и лурлы, Голос управлялся ментальными силами, подчиняясь психическому дару клана сенситивов, которого теперь не существовало. Никаких устройств, вроде Глаз, с помощью

которых можно было бы управлять Голосом, не было обнаружено.

Глаза… Мысли девушки снова вернулись к Д’Хуне, отказавшейся от них. Наверное, на это её вынудило пойти отчаяние, когда она поняла, что не может заставить двигаться лурл. Конечно, сейчас с ними не так нянчатся, как в старые времена. Впрочем, их численность всегда оставалась на нужном уровне, тщательно контролируемом. А может, всё дело в мутациях, и новое поколение лурл менее подвержено воздействию Глаз? Ведь и сами люди изменились за столетия, что покинули море, отважившись выйти на сушу: теперь они амфибии. Но никогда их не отпускал страх, что если их вынудят покинуть Норнох — их единственный оплот на суше, то они утратят свой с таким трудом приобретённый разум и превратятся в безмозглых морских тварей, какими были некогда.

Возврат к давно запрещённому Кормлению лурл — не безумие ли это? Д’Ган учил их: этот дикий и варварский обычай низводит людей до уровня кровожадных морских хищников.

Д’Эйри показалось, что сегодня обруч с Глазами особенно сильно сдавливает лоб, его вес словно увеличился: теперь она не сможет носить его с прежней горделивостью. Девушка вернулась к оконной щели, прижалась головой к твёрдой раме, ощущая холод ветерка и морских брызг на своей чешуйчатой коже. Она так устала. Знали бы те, кто никогда не носил Глаз, какое это тяжёлое бремя, когда начинают разглагольствовать о привилегиях и могуществе её положения. Груз этого бремени, чувства постоянного страха и ответственности — никакие знаки почтительности не стоят этого!

Так почему бы не последовать примеру Д’Хуны и не признаться, что и её четыре лурла не подчинились ей? Но её признание лишь укрепит позиции Д’Фани и его сторонников. Другие Хранительницы Глаз слишком молоды и легко поддаются чужому влиянию, а одна из возможных кандидатур — Д’Васа, которой Д’Эйри не доверяла ни на гран.

Нет, сколько удастся, она будет хранить в тайне своё бессилие, особенно, если вернутся к обычаю Кормления. Её не просто приводила в ужас одна только мысль об этом — она знала: тогда откроются врата для всякого сброда.

И если всё же Голос объявит о приближении новой бури, и Д’Фани потребует для себя чрезвычайных полномочий…

Девушка ощущала себя, как жертва, оказавшаяся между клыкастым хищником и многоруким осьминогом, которые уже приготовились проглотить её. А она так устала…

Д’Хуна — она пойдёт к ней. Она должна узнать, что же случилось с лурла. Наверное, всё дело в мутациях в их породе, а не в Глазах, как полагали остальные. Знание — сила, и чем больше она узнает, тем надёжнее построит свою защиту.

Хотя Д’Хуна и отказалась от своих Глаз, она ещё не покинула башню: по обычаю это произойдёт только тогда, когда в неё войдёт новая Хранительница и вступит в официальное владение. Так что ещё не поздно.

Д’Эйри бежала по коридорам, выложенным перламутровыми раковинами, спускалась в одну секцию, поднималась в другую. Большинство людей никогда не пользовались этими переходами из одной башни в другую. Покой носительниц Глаз хорошо охраняется, и их беспокоили только тогда, когда без этого невозможно было обойтись, например, когда нужно было проверить лурл или в других случаях, когда требовался их дар. Тем более сейчас, когда заседал Совет, когда объявлено о восстановлении Голоса, так что всё внимание большинства жителей Норноха приковано к другим местам.