Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи
Шрифт:
Туран сидел, полуразвалившись в кресле. Зианта с растущей озабоченностью оглядывала его. У него был вид смертельно больного человека. Сможет ли он продержаться? Да и надежда их столь хрупкая!.. Девушка оборвала мысль, боясь, что её ледяной холод уловит её спутник.
— Ксут, Лорд Командор. Мне кажется, я смогу посадить самолёт вон на том сравнительно ровном участке.
Зианта не удержалась и закрыла глаза, когда самолёт ринулся вниз на посадку: он казался таким хрупким, таким уязвимым по сравнению с безопасными флиттерами, что оставалось надеяться лишь на
Но вот самолёт коснулся земли, подпрыгнул, снова встал на колёса и покатил вперёд, продолжая трястись. От одного толчка Зианту едва не выбросило из кресла. Туран издал хриплый стон, и девушка посмотрела на него: его землисто–серое лицо ещё более побледнело, рот открылся, словно он задыхался от нехватки воздуха. И хотя самолёт, похоже, приземлился удачно, пилот продолжал напряжённо держать штурвал, ожидая каких–то новых напастей.
Наконец они остановились, и пилот выдохнул:
— Судьба благосклонна к нам, Лорд Командор.
Зианта огляделась. Они находились на совершенно пустом участке скалы, на самом краю утёса, вершину которого заливали лучи утреннего солнца, а среди скал гулял лёгкий ветерок.
А дальше слышался шум прибоя, хотя до моря оказалось не так близко, как она думала сначала. Их пилот посадил самолёт на удивительно ровную каменистую полоску: как будто настоящая улица протянулась среди нагромождений скал.
Не было видно никакой растительности, одна лишь чёрная безликость камней, хотя поверхность скалы, на которой сейчас стоял самолёт, была серой с красными прожилками. Раздался какой–то звук, не то всхлипывание, не то завывание, и девушка непроизвольно вскрикнула, поворачиваясь в ту сторону, откуда он донёсся.
— Это ветер… в тех скалах, — с трудом выдохнул Туран.
Но Зианту поразила гамма чувств, которые нахлынули на неё в этом месте. Да, лётчик был прав: здесь таилось зло. Ей не требовалось даже касаться этих странных чёрных камней и читать заключённую в них информацию о прошлом чуждой и враждебной планеты: это же чувство охватило её в гробнице Турана. И отнюдь не ветер и эрозия вытесали эти вертикально вздымавшиеся вверх остроконечные скалы, нет, их сотворил чуждый разум для каких–то своих целей. Останки какого–то древнего города — давным–давно исчезнувшего… какого–то замка, естественно, Зианта не могла знать, какого.
Над морем проносились птицы со сверкающими в лучах солнца жёлтыми крыльями, но ни одна не отваживалась приблизиться к краю утёса, как не было здесь и никакой растительности, словно всё живое избегало этого плато. Зианта порылась в памяти Винтры и получила тревожный ответ. Да, о Ксуте было известно горцам: древняя легенда о том, что когда–то в прошлом здесь произошло нечто ужасное, что изменило весь мировой порядок, отсюда хлынули зло, язвы и болезни, которыми теперь поражён, как гнойниками, весь мир.
Девушка отринула воспоминания Винтры и включила свой собственный дар психометрии: и на неё разом нахлынули эманации окружавших их камней, и дело тут было не в ненастной погоде
Стараясь держаться подальше от этих чёрных скал, Зианта направилась к морю и вышла на уступ, который выдавался над волнами, словно начало давно разрушившегося моста, подтачиваемого неумолимым прибоем. Не было и намёка на песчаный пляж: море с пугающей силой билось об утёс, из воды торчали сглаженные временем камни поменьше.
Но здесь, на уступе, тёмные излучения чёрных монолитов уже не достигали Зианты. Если здесь и было место, откуда она сможет повести мысленный поиск в сторону моря, то только тут, на обдаваемом водяными брызгами уступе.
Теперь, когда ей ничто не мешало, Зианта поняла, что не отважится вернуться назад, к тем монолитам: здесь и только здесь она предпримет попытку поиска двойника её самоцвета.
«Я начну здесь, — послала она мысль. — Там, у самолёта, слишком сильны остатки древнего зла: поиск я могу вести лишь отсюда».
«Я иду…»
Девушка повернулась и проследила за его медленным приближением: казалось, он словно сначала отдаёт приказ мышцам своего тела и лишь затем делает шаг, а не идёт, как все остальные люди, подчиняясь природному инстинкту. Он махнул рукой лётчику, оставшемуся у самолёта, и дойдя до девушки, ясным и твёрдым взором окинул её:
— Ты готова?
— Как всегда, — ответила она, но теперь, когда настала пора действовать, ей вдруг почему–то расхотелось этого. Однажды она уже сняла перед этим хрустальным шаром все барьеры и приняла весь его чудовищной силы заряд — в результате чего оказалась в этом мире. Ну, а теперь — куда он отправит её в этот раз? Может, снова в какой–то другой мир, где она опять застрянет? Девушка держала самоцвет в руках, но перед тем, как вглядеться в него, чтобы снова сдаться на его милость, она обратилась к Турану с последней просьбой:
— Удерживай меня. Не позволь исчезнуть отсюда бесследно: если я…
— Тогда мы вместе, — кивнул он. — Будь спокойна, я сделаю всё, что в моих силах.
— Ну, тогда… — девушка положила камень на ладонь и, подняв руки ко лбу…
Море, шум моря — дикого, разгневанного — всепожирающего моря! Она находилась внутри какой–то башни, сотрясавшейся под ударами разбушевавшейся природы, и в этом грохоте тонули все остальные звуки: море разъярилось на Норнох. Выдержат ли эти стены бурю? А если выдержат — какие испытания последуют потом?
Зианта… нет, кто такая Зианта? Какое–то имя… В памяти что–то мелькнуло на секунду, она попыталась ухватиться за это, но воспоминание уже исчезло, словно сон после пробуждения. Д’Эйри!
— Д’Эйри! — голос девушки перекрывал грохот бури, словно она кричала, чтобы пробудиться ото сна и встретиться лицом к лицу с тем, что ожидает сё.
Девушка неуверенно подняла руки перед собой. Конечно же, она перед этим что–то держала… так, посмотри, что там, на полу! Страх потери заставил её опуститься на колени и провести рукой по толстому ковру.