Буря слов 3
Шрифт:
Его звали. Требовали его.
И пёс подчинился… отступив от Фэй, в чьей руке трепетало мёртвое сердце.
***
Фэй оторвала крылышко и, отбросив ещё живое тельце в сторону, приложила его к бумаге.
«Так. Или сяк? – подумала она, вертя крылышко на белом листе. – Или, быть может…»
Ту-дум!
Вздрогнув, Фэй уронила часть мотылька и скосила взгляд на шкатулку. Антрацитовые глаза её прищурились, в ненасытном желудке заурчало.
Сердце Фэйт манило к себе, но Фэй медлила. Фэй не могла понять,
Ту-дум-тум!
Настойчивей. Громче.
Рука Фэй дёрнулась, толкнув жестянку, и тысяча ножек, усиков и крыл густо просыпалась на бумагу. Фэй зашипела, но тотчас заткнулась, когда нос её учуял фиалки. Останки насекомых вдруг пришли в движение сами собой. Стоило моргнуть – и они сложились в портрет, что был узнаваем.
– Помнишь меня? – прошелестело в комнате.
Фэй подобралась и выпрямила спину.
– Да, леди. Конечно, – почтительно склонив голову, ответила она.
Губы из хвостиков стрекоз изогнулись в улыбке.
– Славно. Говорят, сегодня тебя навестили…
Фэй кивнула. Пульс её, что был куда медленней человечьего, чуть убыстрился. Что ей прикажут? Ведь дочка Гриффитсов мертва.
– Что прикажете, леди? – спросила Фэй.
«Убить их всех?»
– Продолжай работу, – удивив её, ответила Дама-создатель. – Продолжай, и мы увидимся через год…
Тум!
Фэй покосилась на шкатулку.
– Моя леди, – облизав губы, начала она, но портрет уже исчез, обратившись в насекомьи останки. Желудок взвыл, как некормленый пёс.
«И что мне делать с тобой?» – раздражённо подумала Фэй, открывая шкатулку с мёртвым-живым сердцем.
Она впервые видела такое. Никогда не слышала о таком. Фэй, обладавшая вековой памятью фэйри, не знала, что такое бывает.
«Спросить Принца? Или Рыжего Роба?»
Фэй тронула сердце длинным пальцем и слизала с кожи кровяной отпечаток.
Невкусно. Как всегда. Но…
Ту-дум!
Фэй невольно усмехнулась.
Провоцируешь, да? Играешь?
Сердце притягивало взгляд, во рту копилась слюна. И Фэй не выдержала. Куснула, точно книжная Алиса при виде надписи: «Съешь меня».
И…
Горько. Сладко.
Вкусно.
Глаза Фэй полезли из орбит, губы дрогнули в не верящей улыбке…
А потом её скрючило в три погибели.
Захрипев, Фэй повалилась со стула. Казалось, в каждую клеточку тела вонзились невидимые крюки, что драли, мучали, тянули… В глазах вскипели слёзы, тело пробила дрожь…
И Фэй отпустило.
Сглотнув, она медленно поднялась. Взгляд её был прикован к надкусанному сердцу.
«Что. Это. Было?»
Рука вдруг сама потянулась к опрокинутой шкатулке. Выругавшись, Фэй отпрянула.
«Что за фокусы?!» – с яростью подумала она. В голове гудело, как, наверно, гудит после попойки. Кусая губы, Фэй отступила к двери.
«Надо подумать. Надо… спросить Принца».
Фэй вышла – почти выбежала –
– Дарси, – выдохнули губы.
Фэй не поняла, как оказалась на том самом месте. Перед глазами её прыгал щенок – широкомордый, со складками на шкирке. Он бодал её широченной башкой, лизал руки горячим языком… И Фэй, смеясь, вместе с ним каталась по траве, да всё приговаривала: «Дарси, Дарси…»
– Дарси, – дрожа, повторила Фэй, и в груди её что-то заклокотало.
Его звали Дарси. Любимого, славного… убитого пса.
Лишь спустя пять минут Фэй осознала, что лежит под яблоней и рыдает, стуча по земле кулаками. Воет, как раненый волк.
Стоило это понять – и вой прекратился.
Стоило Фэй – дрожащей, растерянной – встать на ноги, как на втором этаже задёрнулась занавеска.
«Офелия. Она видела меня!» – подавив дрожь, поняла Фэй.
Руки сжались в кулаки. Повыше задрав подбородок, Фэй пошла обратно в дом –наказать «маму». Нечего ей подглядывать. Принц и сердце подождут.
…Однако на лестнице Фэй притормозила. Взгляд её упёрся в рамки с фото: вот Офелия и Гэвин в свадебных нарядах, вот незнакомая старушка с младенцем на руках, вот…
Горло Фэй сдавило. Точно незримая рука, протянувшись с фотографии, стиснула её мёртвой хваткой.
Фэй смотрела на десятилетнюю Фэйт. На маму и папу, сидевших по бокам от неё. И…
Радость. Гордость. Любо…
– Нет! – Фэй отшатнулась, едва не сломав перила.
Во рту её царил горько-сладкий привкус.
***
…В пабе «Ноздря дракона» было шумно и весело: разношёрстная публика развлекалась, как могла. Здесь привечали всех: от самого мизерного, бездомного пикси до аристократа из высокого Двора.
Всем находилось место. Даже Подкидышам.
Сидя за барной стойкой, в тени, Фэй наблюдала за публикой. Вон чудная Дама из Неблагого Двора с жабой на голове, рядом – фэйри-новичок, некто «Дядюшка» в набедренной повязке из мха и паутинок. Чуть поодаль – пара друзей из Благих: целители, что лечат людей в человечьей больнице. Один одноглаз, как пират, другой – сух и скелетообразен…
По правую руку дерутся брауни, что заглянули на крынку сливок. По левую – крохи эльфы пляшут джигу на чьей-то ширинке. А в соседнем зале, среди танцующих, хохочет, извиваясь, бесшабашная фэйри с хлыстом…
– На, Фэй. Лопай, – сказал Рыжий Роб, ставя перед Фэй здоровенное, третье по счёту, блюдо.
Та улыбнулась.
– Спасибо.
Роб сразу приподнял бровь.
– Да что с тобой сегодня? Ты какая-то…
Фэй поскорее нахмурилась и, не ответив, стала есть.
Она изо всех сил старалась сохранять каменное лицо. Оно не должно было выражать пробудившиеся чувства.
Перекресток
Проект «Поттер-Фанфикшн»
Фантастика:
фэнтези
рейтинг книги
