Буря слов 3

Демидович Яна

Потому что Фэй чувствовала.

Сладость яблок, пропаренных с корицей, соль крови в сыроватом бифштексе, кислинку лимонного сока… Всё. Всё, что сминали её челюсти и дробили зубы. Фэй ощущала вкус всего.

А ещё…

Фэй зыркнула из-под ресниц. Сегодня старый паб расцветился новыми красками. Кажется, она никогда не видела, до чего пёстрый здесь народ. Не удивлялась, не награждала кого-либо улыбкой… не чувствовала ненависти.

«Это всё сердце. Сердце Фэйт», – вновь подумала Фэй, откладывая

куриную ножку.

Да. Именно сердце было всему виной. Крохотный съеденный кусочек.

Фэй вытерла губы рукавом, вспоминая, как бежала по улице вместо того, чтобы пройти расстояние размеренным шагом. Как едва не упала, опять настигнутая приступом, а затем…

Воспоминания. Призрачные, лёгкие. Неуловимые, словно нетопырь в сумерках.

Фэй вдруг ощутила, до чего приятен ветер. Как жмут ботинки и колотится пульс.

Колотится! Пульс!..

Фэй дошла до паба, успев дважды упасть по дороге: до того засматривалась на мир.

…А увидев Рыжего Роба, передумала рассказывать то, что хотела.

Отодвинув полупустое блюдо, Фэй обвела зал новым взглядом; палец её нервно застучал по стойке.

Фэй ощущала презрение, ненависть, страх… и неясную радость, что была её личной – и, в то же время, чужой.

«Что ты сделала со мной, Фэйт?»

Подлинник был мёртв. Он не мог ответить.

«Зачем просила съесть сердце?..»

Перед глазами внезапно мелькнул дымный старец, чьи губы беззвучно шептали наставления: «Найди её… убей… а если… если тебя ранят… смертельно ранят тебя… то попробуй…»

Фэй тряхнула головой.

Глупости. Так нельзя. У неё задание! И её Дама…

– Приветик, Роб! – у стойки возник лучезарный красавчик-фэйри – но тут же скривился, заметив Фэй, и быстрее отсел подальше.

Фэй ощутила, как сжался кулак. Внутри, из недр тела, огненной коброй поднялся гнев. Красавчик явно считал её существом второго сорта.

«Конечно. Не фэйри. Но не человек», – подумала Фэй, пока ноготь длинного пальца терзал кожу.

Но… Фэй замерла. Подкидыши не должны чувствовать. Чувствовать всё так!

Ведь это… это неправильно?

«Чёртово сердце! – Фэй с такой силой грохнула кулаком по столу, что напугала соседей-пикси. – Чёртово и…»

На смену гнева пришло любопытство. Что, если?..

Вскоре Фэй, выйдя из паба, невидимого для людей, уже разглядывала улицу. Найдя то, что надо, она криво улыбнулась и целенаправленно пошла вперёд.

Не прошло и минуты, как Фэй оказалась в человеческом ночном клубе.

Спустя пять минут она зашла в дамский туалет.

А ещё через пять – уже держала в руке новое сердце.

Размалёванная девка, что лежала на полу, ещё дёргалась, когда Фэй поднесла к губам кровавый, пульсирующий комок.

Горечь. Сладость. Воспоминания.

…Когда умытая Фэй, прибрав за собой, вышла

в зал, на лице её сверкала широченная улыбка. Виляя бёдрами, она вклинилась в строй людей и стала танцевать.

Мир кружился вокруг, точно зеркальный шар. Фэй пела во весь голос, обнимаясь с незнакомцами и незнакомками. Вот парень с китайским драконом на бицепсе, вот девушка с амулетом-рыбкой… Фэй хохотала и извивалась, заливая в горло то один, то другой коктейль. Всё было чудно, славно! Будто она своя, будто они приняли её. По-настоящему!..

– Я люблю тебя! – прокричала Фэй кому-то, когда послышались крики и визг.

– Полиция! Вызовите полицию!

Пьяная Фэй чмокнула непонятно кого непонятно куда – и решила, что вечеринку пора заканчивать.

Пора было ускользать. Тенью, как это умеют все Подкидыши.

«А всё-таки хор-рошо, – хихикая, думала Фэй, возвращаясь домой, – хор-рошо, что у м-меня нет отпечатков пальцев…»

***

Утро подкралось незаметно. Фэй очнулась среди мокрых простыней, в собственной блевотине, и, осознав это, стрелой бросилась умываться.

Смерч безумия, захлестнувший её вчера, сдулся до размеров перекати-поля; в желудке скулила ненасытная пустота.

В шкатулке томились остатки сердца.

«Нет. Прекращай это!» – зло приказала себе Фэй, стоило жадной руке вновь потянуться к еде.

Кто бы мог подумать, что сердца людей – словно наркотик для Подкидышей? Сейчас Фэй была уверена в этом на все сто. Как и уверена в том, что надо сообщить об этом куда следует.

Но…

Горечь и сладость на языке. Новые, такие острые ощущения.

«Последний раз», – подумала Фэй, когда пальцы алчно схватили подсохшее сердце.

Ту-дум! – приветствуя, откликнулось оно.

«Доешь всё, сразу, – и всё!»

Но челюсти сделали всего один аккуратный укус, а руки – бережно уложили остатки обратно.

Фэй замерла с закрытыми глазами. Спустя миг она уже мчалась по улице наперегонки с псами. Улыбаясь так, что ныли щёки, Фэй металась от одного места к другому, словно видя всё глазами Фэйт. Здесь она когда-то свалилась с горки, там – ела с подружкой клубничный торт…

Фэй трогала клейкие листочки и провожала взглядом дроздов, липла носом к витринам магазинов, листала журналы…

Но, стоило ей завернуть на детскую площадку, как улыбка слетела с лица.

Там, рядом с качелями, стоял Принц. В метре от него – бледная Джанет.

– Попробуй, лапочка, – донеслось до Фэй. – Попробуй… тебе понравится.

«Угощение фэйри», – поняла Фэй, холодея.

Угощение, отведав которое, человек становился послушным рабом.

– Нет!

Фэй не поняла, как очутилась рядом: зубы скалятся, в глазах – тёмные молнии. Джанет издала прерывистый вздох и метнулась к ней.