Буря в Кловерфилде
Шрифт:
Беата молча слушала его исповедь.
Джеральд сглотнул.
— Я не стал бы охотником Калунны. И я внезапно подумал, что так было бы лучше. Моя жизнь была бы проще и приятнее без служения вересковой богине. Теперь я боюсь показываться ей на глаза. Она прочтет мои мысли и накажет за предательство. Служить богине — мой долг и моя судьба, но я чувствую себя преступником, который на время сбежал из тюрьмы, хлебнул вольной жизни, а теперь вынужден вернуться, запереть свою камеру и вышвырнуть ключ в окно. Я не знаю, что мне делать.
Беата вздохнула и
— Мысли — не преступление. За это Калунна никого не карает. А ты всего лишь получил то, чего тебе не хватало раньше. И опьянен открывшимися возможностями. Это нормально. Твоя жизнь была разрушена хисширским демоном и тяжелой службой Калунне. Но ты привык к этому и ничего не замечал, пока не начал сравнивать. Ну и, конечно, Алиса для тебя неотразима: для того и заводят любовниц, чтобы наполнить жизнь радостью и сбежать от осточертевшего быта. Она — та самая женщина-праздник, которую ты ждал. А я — это долг и обязательства. Ко мне ты уже привык, а она манит своей неизведанностью и непокоренностью.
Джеральд вздрогнул.
— Не говори так. Я счастлив каждый раз, как прихожу домой. Потому что знаю: ты там и ждешь меня. За твою любовь я готов был отдать что угодно, а ты полюбила меня просто так. И даже сейчас утешаешь, а не проклинаешь за предательство.
В голове Беаты что-то щелкнуло.
Она вдруг поняла, как ей выпутаться из ловушки, в которую попала, и ее наполнила эйфория.
— О вересковая богиня, прекрасная, вечно юная и мудрая, спасибо тебе! Спасибо, спасибо, спасибо, моя богиня!
— Я тут не причем. Ты сама не заметила, что твой муж нравится другим женщинам, хотя Алиса не больно-то скрывала свои симпатии. Но забавно, что ты так истово молишься мне, благодаря за то, о чем иные женщины рыдают.
— У меня появился шанс сохранить мой брак, а это дорогого стоит. Ты ведь не накажешь Джеральда за его метания?
— Нет. Ты верно заметила, мысли — не преступление. Учитывая, как часто ты позволяешь себе подобное, сравнивая службу мне с цепями, я бы вечно пребывала в ярости, если бы придавала этому значение.
Беата смутилась.
— Но ты не сердишься, а проявляешь терпение и милосердие воистину божественных масштабов. Да восславится вересковая богиня и ее доброта!
— Подлиза. Но не говори об этом Джеральду. Слишком много доброты тоже плохо, люди принимают ее за слабость. Меня должны не только любить, но и бояться моего гнева. Он должен справиться с искушением свободой сам.
Джеральд сжал ее ладонь.
— Беата? Ты давно молчишь. Ты ведь простила меня?
— Да. Знаешь, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив, — она глубоко вздохнула и постаралась подобрать правильные слова. — Я не могу дать тебе свободу: культ Калунны мы оба никогда не покинем. Наш долг и наши обязанности останутся при нас. Но никто не запрещает тебе отдыхать от них и наслаждаться нормальной жизнью с друзьями. Просто помни, что вечного отдыха тоже не бывает. Ищи баланс. Что же касается Алисы… давай решим, что делать с этой ситуацией. Если развод для нас не вариант, то как
— Что? О чем это ты?
— Я не ревнива. Ты хочешь завести любовницу и страдаешь от невозможности это сделать, сохранив наш брак. Что если мы уберем супружескую верность как обязательный пункт наших отношений?
У Джеральда отвисла челюсть.
— Ты разрешаешь мне завести роман с Алисой?
— И не только с ней. Шабаши, случайные связи и будущие любовницы тоже разрешены. Только обещай следить за своим здоровьем и предохраняться, чтобы не принести заразу в дом. Если что-нибудь мне притащишь, секса с женой у тебя не будет больше никогда.
Изумленное лицо Джеральда засияло. Он бросился обнимать ее.
— Беата! Ты — ангел, чудо, сокровище мое! Самая добрая ведьма на свете! О, Калунна, спасибо, что дала мне такую жену! Как я мог сомневаться в твоей милости? Я — самый счастливый мужчина на свете! У меня ведь есть такая мудрая и понимающая…
Он осекся. Недоверчиво посмотрел на Беату.
— Подожди-ка. Это ведь будет работать в обе стороны?
— Конечно. А ты как думал? — она едва не рассмеялась, глядя на его разочарованное лицо. — Получив свободу в браке, ты лишаешься права закатывать мне скандалы по поводу шабашей и возможных будущих любовников. Все честно.
Джеральд вскинулся.
— Будущих? А может, кто-то уже есть? Ты спишь с Тимоти Шварцем?
Беата закатила глаза.
— Джеральд, мы о чем сейчас договорились?
— Мы еще не договорились. У меня что, уже давно рога растут? Так ты спишь с ним или нет?
— Меня сейчас стошнит, — Беата с усмешкой процитировала самого Тимоти. — Он — противный, злой мальчишка, а я предпочитаю в постели взрослых и галантных мужчин. Тот, кто ради меня не старается, никогда моим любовником не будет.
— Это точно, — Джеральд немного успокоился, — но таких тоже найдется немало. Ты пальцами щелкнешь и будешь окружена толпой поклонников. И с любым из них сможешь переспать?
— И ты ни слова не скажешь по этому поводу.
Джеральд стиснул зубы. Лицо его помрачнело.
— Я — твой муж. Я не хочу, чтобы мою жену переимела толпа других мужчин.
Беату охватил гнев.
— А чего ты хочешь? Дай угадаю: полная свобода для тебя и полное ее отсутствие для меня. Ты спишь с Алисой, другими ведьмами, любыми женщинами, а я сижу дома и храню тебе верность. Люблю, забочусь, уважаю тебя и делаю вид, что так и надо. Это была бы идеальная жизнь, правда?
— Я такого не говорил.
— Но ты об этом думаешь, — зло сказала Беата, — ты с радостью принял разрешение завести любовницу, но тебя оскорбляет такая же возможность для меня. Тебе — можно. Мне — нельзя. Из-за дурацкой ревности, которую ты не можешь контролировать, и жажды быть моим единственным «владельцем». Вот поэтому я никогда не собиралась выходить замуж. Как любовники вы все хороши, а как мужья превращаетесь в требовательных хозяев. Не можете просто любить, вам обязательно нужно иметь власть над женщиной.