Буря в Колорадо (Отважный спаситель)
Шрифт:
– Какой ты стал баловень, – укоризненно сказала она. – Я тебя совершенно испортила, не правд ли? Противный ты мальчишка.
Он потерся о ее плечо, и она поцеловала его бархатный кос. Вздохнув, Саманта взглянула в сторону холмов. Гнедой так привык к ней, что начал ревновать ее к другим лошадям. Ей хотелось оседлать кобылу и прогуляться верхом на холмы. Но каждый раз, когда она подходила к другой лошади он пронзительно ржал, бил копытами по барьеру и пытался вырваться из загона. Саманта боялась вдруг он повредит себе что-нибудь, и не решалась
Глядя в сторону холмов, она все ждала, не покажется ли Ник? Уже три недели, как его нет дома, Дэнни и остальные вернулись вчера ночью. Задумавшись, она гладила голову лошади. И вдруг озорная мысль пришла ей в голову. Она пообещала Нику, что когда-нибудь оседлает гнедого. Почему же не сегодня? Мягко отстранив коня, она подошла к забору и выбралась из загона в дырку. Опечаленный, конь заржал. Ему не хотелось, чтобы она уходила.
– Я скоро вернусь, – пообещала она. – Посмотрим, как ты обрадуешься, когда увидишь меня.
Конь, словно согласился, мотнул головой – вверх, вниз. Саманта засмеялась и пошла к дому. В комнате она переоделась в юбку для верховой езды. Обула высокие ботинки. Натянула жакетку, взяла перчатки. Посмотрела на себя в зеркало.
– Ну, ковбойка, посмотрим, сможешь ли ты выполнить все, что задумала? – надев шляпу, пошла в конюшню за седлом и уздечкой.
Подойдя к загону, снова пролезла в дырку и, тихонько напевая, взнуздала гнедого.
– Вот так будет отлично, – взяв в руки седло, с тревогой посмотрела на коня. Он был слишком высоким, она не смогла поднять седло ему на спину. Вздохнув, она повесила его на забор. Задумалась, глядя на жеребца, что же ей делать.
«Я ведь и раньше пробовала кататься без седла. Только бы не повредить ему что-нибудь».
Саманта огляделась. Вокруг никого не было. Она усмехнулась. Если она сейчас свалится с коня, то, по крайней мере, не будет свидетелей ее позора. Она снова примерилась, сердце ее упало.
– Ты позволишь мне на тебя сесть? – спросила она. Конь стриг ушами, доверчиво поглядывал на нее лиловым глазом.
Выход был только один. Она подвела его к забору. Ей пришлось стать на вторую перекладину, чтобы дотянуться до его спины. Взяв в руки поводья, она ласково ворковала с жеребцом:
– Теперь все будет хорошо. Надеюсь, ты не будешь возражать?
Глубоко вздохнув, она закинула ногу ему на спину. Гнедой расставил ноги пошире и застыл. Когда она уже сидела верхом, он повернул голову и ткнул ей носом в колено, как бы говоря: «Почему ты так долго собиралась?»
Саманта радостно засмеялась.
– Теперь уже никто не скажет, что ты дикарь. Давай же поглядим, что ты умеешь делать? – она несколько раз объехала вокруг загона. Она учила гнедого повиноваться легким движениям рук и ног.
Он прямо изумил ее своим послушанием и тем, что схватывал все буквально на лету.
Некоторое время спустя она направила его к выходу. Наклонилась и подняла запор на воротах. Ворота распахнулись.
– Хороший мальчик, хороший, – подбадривала она своего любимца, наклонившись,
Конь был очень порывист, подвижен. Саманта упивалась той силой, какая таилась в каждой его мышце.
Из него получится отличный производитель.
Его дети будут сильными, длинноногими и быстрыми, как ветер. Ветер? Красный Ветер?
– Красный Ветер. Это будет твое имя, – решила Саманта.
Отъехав от ранчо на приличное расстояние, Саманта уже хотела возвращаться, но посмотрела вдаль и увидела всадника на крапчатом коне. Он приближался к полосатым столбам – границе ранчо. Низко пригнувшись к шее коня, помчалась навстречу.
– Ник, – закричала она и помчалась мимо него, удовлетворенно заметив, что он следит за ней недоверчиво и со скрытым страхом. Ник повернул Скаута и помчался за ней. Но она уже летела ему навстречу.
– Саманта! С тобой все в порядке? – закричал он и резко остановил своего мерина.
– Все замечательно. Я же говорила тебе, что выеду на гнедом, – гордо заявила она. – Ну разве он не красавец, – она нежно погладила коня по атласной шее.
– Мне нужно тебя отшлепать. Просто необходимо сделать это. Ты отняла у меня десять лет жизни, Саманта.
– Никки, дорогой. Я так рада тебя видеть, – смеялась она, внимательно заглянула в глаза и улыбнулась. Даже сейчас, когда он сердит, она чувствовала, что он гордится и восхищается ею. – Ты меня поцелуешь? – спросила она, наклоняясь к нему.
– Поцеловать? Поддать тебе надо хорошенько, а не поцеловать, – возмутился он.
– Тогда сначала поймай меня, – засмеялась она, направила гнедого к ручью и остановилась в осиновой роще.
С деревьев уже давно облетели листья. Они лежали на земле, устилая ее мягким золотисто-рыжим ковром. Пожухлая трава сухо шуршала под ветром, давно не резвились над ней мотыльки. Алые гроздья ягод бузины заметно поредели, обклеванные птицами. Только ручей все так же весело журчал по камешкам, еще не скованный зимним морозом.
Ник остановил своего Скаута рядом с гнедым. Спрыгнул с коня и подошел поближе. Он выглядел усталым, был небрит, но для нее он был самым прекрасным мужчиной на свете.
– Иди-ка сюда, хитрюга, и получи то, что заслужила, – наигранно зарычал он и протянул к ней руки.
– Сию минуту, любовь моя, – кротко отозвалась она, соскользнула со спины гнедого прямо в объятия мужа. Сердце бешено колотилось у нее в груди.
Саманта закрыла книгу и положила ее на полку. Она пыталась отвлечься от надвигающейся грозы, но ей это никак не удавалось. Она боялась. Подошла к окну, приподняла край кружевной шторы. Сумерки сгущались, быстро надвигалась черная осенняя ночь. Ветер шарил по карнизам и стенам. Ледяная крупа билась в оконные стекла, шелестела по крыше. Темнота надвинулась так быстро, будто кто-то огромный задвинул край бархатной шторы.