Буря Жнеца
Шрифт:
Маск поднялся. – Донесите истину до каждого воина. И готовьтесь. Мы идем на битву. К победе.
Грудь Месарча затопила храбрость; он обнаружил, что уже вскочил на ноги, весь дрожа, что шагает в сумраке, передавая весть всем встречным. Снова и снова.
– Лыковый Баклан поет сегодня. Он поет: нет магии. Здесь нет магии!
Конюшие подобрали поводья и повели коней через двор. Атрипреда Яни Товис передала уздечку в руки грума
Уставшая, натершая заднее место о седло Яни Товис была сейчас не склонна к снисходительности. Она взошла по четырем широким ступеням к обрамленным известняковыми камнями воротам. Никого. Она подняла засов и пинком отворила тяжелые створки; вошла в темный коридор, заставив подскочить двух старух с ведрами и сделанными из лозы халита швабрами.
Они вздрогнули, опустили глаза и торопливо склонились.
– Где Дреш Боарл? – требовательно спросила Полутьма, стягивая рукавицы.
Карги обменялись взглядами; одна неуклюже попыталась изобразить реверанс, прежде чем ответить: – Госпжа, он почивает… э… а мы, мы просто подчищаем его ужин.
Вторая служанка тихо хихикнула.
Только теперь Яни Товис ощутила кислую вонь желчи, смешанной со щелочным мылом. – Тогда где Мастер Оружия?
– Госпжа, – снова присела первая, – он выехал с четверьмя солдатами на запад, на берег, сказал, быстро как струя кальмара. И пыль еще не села.
– Значит, он едва выехал? Зачем бы? И как далеко отсюда до берега?
– Госпжа, около звона, каковой он быстрый.
– И зачем?
Они снова обменялись таинственными взглядами. – Госпжа, последнее время берег черный от шепотков. Рыбаки пропадают, демоны скачут из глубин. Острова стали ледовыми и белыми словно изнанка черепушки душегуба.
– Мастер Оружия поскакал проверять суеверные слухи?
– Госпжа, у меня самой кузина на берегу…
– У которой глаз дергается, – прервала ее другая старуха.
– Пусть дергается, это не здесь важно. Там были голоса из моря, она их слыхала и не раз один слыхала. Голоса, госпжа, как у утопленников, она так и говорит, потому как и утопленников тоже не раз один слыхала.
Сзади к Полутьме подошел один из ее сержантов. Атрипреда отстегнула ремешок шлема. – Мастер оставался трезвым?
– Один изо всех, но самый.
– Именно так, – согласилась вторая. – А проклятие хуже всего как раз в такие вот ночи как…
– Молчи, ты! Госпжа солдат чином повыше Дреша!
– Тебе откуда знать, Стяжка? Зачем…
– Вот я знаю! Чей племянник копал отхожую яму для Травяных Курток, как не мой! Чин видать по шейному ожерелью
Яни Товис повернулась к сержанту: – В конюшне есть свежие лошади?
Тот кивнул: – Четыре, Атрипреда.
Первая старуха толкнула вторую, буркнув: – Я ж говорила!
Яни Товис разогнула голову, пытаясь снять напряжение шейных мышц. Закрыла на миг глаза, вздохнула: – Оседлайте их, сержант. Выберите троих наименее уставших вестовых. Я намерена отыскать пропавшего Мастера Оружия.
– Госпожа. – Солдат откозырял и ушел.
Снова обращаясь к старухам, Атрипреда спросила: – Где поблизости расположены Тисте Эдур?
Минуло полдюжины ударов сердца, пока они бессловесно совещались. Наконец первая кивнула себе под нос. – В Реннисе, госпжа. Они не разу нас не навещали.
– И будь довольна, – сказала Полутьма. – Могли бы твоему Боарлу снять голову с плеч.
Вторая фыркнула: – Вряд ли бы кто заметил разницу…
– Тихо ты! – шикнула первая и сказала Полутьме: – Госпжа, Дреш Боарл, он потерял почти всех сородичей, когда Эдур напали. И жену потерял тоже, три года тому под Петельным Болотом…
Вторая сплюнула на только что вымытый пол: – Потерял? Ее сам хозяин задушил и закопал, Стяжка! Но скажу тебе, жена была горяча – нет чтобы говорить то, что хозяин желает слышать и больше ничего не говорить! Вот он и вскипел, и жену прикончил!
Полутьма обратилась ко второму сержанту: – Мы останемся здесь на несколько дней. Приказываю поместить Дреша под домашний арест. Пошлите гонца в Реннис, потребуйте суда Тисте Эдур. Такое расследование потребует волшебства, особенно для разговора с мертвой.
Сержант отдал честь и вышел.
– Лучше бы вам не говорить с покойницей, госпжа.
Полутьма нахмурилась. – Почему?
– Потому как она начнет говорить да не закончит. Хозяин выпил, а она была горяча, прям огонь – могла ему глаза выцарапать, прям так.
– Вы что, ведьмы?
Старухи снова молчаливо посовещались; первая выставила корявую волосатую ногу и тщательно стерла подошвой сгусток мокроты. На пальцах, как заметила Яни Товис, были настоящие когти.
– Вы из трясов? Кудесницы Старых Путей?
Старухи наморщили и без того сморщенные лбы. Та, которую назвали Стяжкой, снова присела. – Да и вы здесь рожденная, госпожа, эт точно. Здесь вы, госпжа, девочкой по берегу бродили. Потом уехали, да не так далеко, чтобы забыть. А хозяйка нас не любила.
– Так кто же задушил ее и утопил труп в болоте, Стяжка?
Вторая, казалось, чем-то внезапно подавилась. Справившись с приступом, она сказала: – Дреш отдал нам приказы ясные как паутина на тропке, да, Стяжка? Отдал нам приказы, а мы тут были еще когда первый Черный Камень под крепость закладывали. Мы верные. Боарлы летерийской крови, первые на этих землях, первые хозяева. Дреш Первый отдал нам кровь в полном понимании. Чтобы почернить Черный Камень.
– Первый из дрешцев нашел вас и заставил благословить себя?