Буря Жнеца
Шрифт:
Глаза монаха дико завращались. – Появление иноземного флота среди наших островов нуждалось в оценке. Пославшая корабли империя нуждалась в оценке. Требования императора нуждались в оценке. И я оценил всё.
– Но откуда исходит ваш талант врачевания?
– Врачеванию должна предшествовать оценка возможного успеха или неудачи целительных мер.
– Каких мер?
– Требуется последовательность мероприятий, каждое из которых следует полностью завершить, прежде чем переходить к следующему. Поэтому я оценил настоящее состояние солдата. Он сумасшедший. Затем я для вашей пользы описал всяческие условия возникновения сумасшествия, а также
– Простите меня за вмешательство.
– Не извиняйтесь. Продолжим. Солдат перенес травму, оказавшуюся достаточной для причинения дисбаланса Десяти Тысячам Секреций. Различные органы внутри его мозга вовлечены в цикл дисфункции вне возможностей самоизлечения. Травма оставила последствия в форме инфекции хаоса – должен добавить: никогда не бывает разумным пить убийственную воду пространств между садками. Что еще хуже, хаос оказался наделен примесью присутствия лжебога.
– Лжебог… что в нем ложного?
– Я монах Объединенных Сект Кабаля, и теперь кажется необходимым объяснить природу моей религии. Среди народа Кабаля имеется три тысячи двадцать сект. Они все как одна посвящены Одному Богу. В прошлом острова Кабаля опустошали ужасные гражданские войны, каждая секта сражалась за господство равно в мирских и духовных вопросах. Лишь после Большого Синода, состоявшегося в Первом Новом Году, мир был установлен и закреплен для всех грядущих поколений. Отсюда название «Объединенные Секты». Решение бесконечных конфликтов оказалось блистательно простым. «Вера в Одного Бога преграждает путь всем прочим заботам».
– Как может быть столько сект и всего один бог?
– Ах. Что же, вы должны понять. Один Бог ничего не предписывает. Один Бог наделил своих детей языком и мыслью в ожидании, что желания Одного Бога будут записаны руками смертных и истолкованы умами смертных. То, что в Первом Новом Году было три тысячи двадцать сект, может удивлять, но лишь потому, что перед этим их были десятки тысяч. Результат прежней неправильной политики, предоставлявшей каждому гражданину право на образование; эта политика была изменена в интересах объединения. Теперь в каждой секте есть одно училище, определяющее ее доктрину. Поэтому Кабаль познал уже двадцать три месяца непрерывного мира.
Яни Товис снова оглядела коротышку: дергающиеся глаза, нелепая маска из красок. – И к доктрине какой секты принадлежите вы, Старший Оценщик?
– Ну как же – к Насмешникам.
– А их учение?
– Вот оно: Один Бог, не послав писания, предоставив дело толкования веры и поклонения незрелым умам слишком хорошо образованных смертных, недвусмысленно явил себя безумным.
– Вот почему ваша маска являет дикий хохот…
– Вовсе нет. Нам, Насмешникам, запрещен смех, ибо он – приглашение к истерии, раздражающей Одного Бога. Посредством Священного Выражения моего лица вы одарены истинным образом Того, Кто Стоит за Великим Замыслом. Насколько способна его просчитать наша секта. – Монах неожиданно хлопнул руками, держа их под подбородком. – Но наш несчастный солдат слишком долго страдает, а мы опять отклонились. Я оценил примесь лжебога в потрясенном рассудке раненого. Этот лжебог, соответственно, должен быть изгнан. Когда это будет свершено, я удалю мозговые блокады, мешающие самоисцелению, тем самым восстанавливая балансы. Эффект сказанного лечения будет немедленным и вполне
Яни Товис моргнула. – Вы действительно способны исцелить его?
– Разве я уже не сказал?
– Старший Оценщик.
– Да?
– Вы знаете, ради чего привезены в Летерас?
– Полагаю, от меня ждут встречи с Императором на поле, где каждый из нас попытается убить другого. Более того, мне довелось понять, что Император не может быть сражен окончательно, ибо таково проклятие лжебога – того же лжебога, кстати говоря, что поразил присутствующего здесь солдата. Отсюда оценка: я буду убит на состязании к неудовольствию никого и всех.
– А ваш Один Бог не поможет старшему жрецу своего Храма?
Глаза монаха блеснули: – Один Бог никому не помогает. В конце концов, если он поможет одному, будет вынужден помогать всем. Такое потенциально универсальное служение неминуемо вызовет неразрешимые конфликты, кои, в свою очередь, сведут Одного Бога с ума. Как это и случилось уже очень давно.
– И этот дисбаланс невозможно исправить?
– Вы заставили переоценить себя, Атрипреда Яни Товис. Вы весьма умны – интуитивным образом. Я полагаю, что ваши Десять Тысяч Секреций текут чисто и свободно. Возможно, это результат безжалостной объективности или похожего извращения разума – уверяю вас, что против этого я не имею особых возражений. Итак, мы разделили это свойство, что приводит нас в самое сердце доктрины Насмешников. Мы верим, что если каждый смертный этого мира обретет ясность мысли и настойчивое внимание к вопросам морали, овладевая глубоким смирением и уважением ко всем соседям по миру, то исправится и дисбаланс, а к Одному Богу вновь вернется здравый ум.
– О… понимаю…
– Я уверен, что понимаете. Теперь я вижу, что исцеление неизбежно удастся. Соединение Высшего Мокра и Высшего Денала. Физическое здоровье обеспечивается последним, изгнание примесей и снятие блокад – первым из упомянутых садков. Разумеется, оба садка слабо проявлены в этом городе, по многим причинам. Тем не менее я действительно наделен значительными талантами, и некоторые прямо применимы к данной ситуации.
Яни Товис потирала лицо. Она ощутила некое онемение, закрыла глаза – но, услышав хриплый вздох Варата Тауна, снова открыла, увидев помощника, медленно расправляющего руки и ноги. Спазмы мышц шеи исчезали на глазах; мужчина замигал и осторожно поднял голову.
Увидел ее.
– Варат Таун.
Улыбка, слабая, печальная… но это настоящая печаль. – Атрипреда… Значит, мы вернулись…
Она нахмурилась, потом кивнула: – Ты вернулся. За это время, лейтенант, флотилия пришла домой. – Она обвела рукой комнату. – Ты в приделе Резиденции Летераса.
– Летераса? Что? – Он попытался встать и замер, удивленно глядя на монаха – кабалия; затем выпрямил спину, оперся о стену. Встретил взгляд Полутьмы. – Но это невозможно. Мы должны были пересечь два океана…
– Твое спасение оказалось серьезным испытанием, лейтенант. Ты пролежал в коме много, много месяцев. Думаю, чувствуешь себя слабым…
Он скорчил гримасу. – Истощенным, госпожа.
– Твое последнее воспоминание, лейтенант?
Бледное лицо исказилось ужасом, глаза забегали. – Резня, госпожа.
– Да. Варвар по имени Таралек Виид выжил, как и Джаг Икарий…
Варат Таун дернул головой: – Икарий! Да… Атрипреда, он… он – извращение… мерзость…
– Момент! – вскричал Старший Оценщик, сверкнув глазами на лейтенанта. – Икарий? Джагский воитель? Икарий Хищник Жизней?…