Бусинка
Шрифт:
— О чем ты?
— О блокаторах запахов, конечно! — металлический блеск неизвестной побрякушки отвлекает. Опускаю глаза, присматриваюсь. Ключ. От моей квартиры?! — Говорю же, удобная вещь! Нанёс на нужные точки, одежду, и вуаля — ни одна, даже самая матерая ищейка не учует твой запах. Ни друзья, ни родные, ни полиция, — губы Жени тянутся в лёгкую полуулыбку, больше похожую на оскал. — Жаль, работает недолго. Поэтому пора переходить к делу.
Сглатываю, продолжая настороженно наблюдать за бывшим. В палате нет ничего, что могло бы помочь в случае
— К-какое дело? — спрашиваю, заикаясь от ужаса.
Неужели он пришёл добить меня? За что? За то, что посмела быть счастливой без него? Но я никогда не клялась ему в верности — она подразумевалась сама собой во время недолгого брака — и вечной любви. К чему теперь это все?
— Ты должна уехать. Немедленно, — уже серьёзно, без экивоков и издевок отвечает альфа. — Машина во дворе, красная Тойота. В бардачке деньги, суммы должно хватить на пару месяцев, билет в один конец, новый паспорт, аэрозоль, который скроет твой запах от Егорова.
Чего? Он из ума выжил? Зачем мне уезжать? Куда?
— Что ты несёшь? — нервно трясу головой, пытаясь понять, какого черта происходит. Но кроме новых вопросов ничего на ум не идет. — Ты издеваешься, что ли, Жень? Куда я уеду? Зачем?
Мужчина тяжело вздыхает. Смотрит на меня пару секунд, а затем опускается на край кровати. Подтаскиваю одеяло ещё выше, прижимая к груди колени. Губы трясутся почти так же сильно, как и руки. Он видит, что я боюсь. Чувствует мой страх, моё оцепенение.
Я всегда признавала его силу, пусть и не желала подчиняться ей. Но никогда не забывала, кто передо мной. Даже в моменты нежности, слабости или, наоборот, в пылу страстной злости. Никогда. А теперь он так умело использовал мою природу против меня.
— Он тебя отметил, — говорит Женя, презрительно косится в сторону Метки. — Не нужно было. Теперь из-за этого столько дерьма разгребать. Как ты могла ему позволить?
— А вот это не твоё дело!
— Ещё как моё! Из-за тебя это началось, а ты, если вдруг забыла, моя жена.
— Бывшая.
— Не важно. Мы с тобой повязаны. И сейчас, если ты не уедешь, проблемы начнутся не только у меня, но и у всех, кто хоть как-то связан с фамилией Егорова, — нехотя объясняется Женя. Ошарашенно моргаю. Какие такие проблемы у него случились и каким боком они касаются меня? Очень интересно. — Пока ты не обзавелась парочкой волчат от Лёши, лучше беги, Кир, — максимально серьёзно повторяет мужчина.
— Это какая-то месть, я не пойму?
Он совсем свихнулся на своей ревности! Поздно пить Боржоми, я уже не принадлежу ему.
— Слушай, мне некогда с тобой возиться. Если так боишься, что Лёша тебя найдёт, не беспокойся. Блокатор запахов отлично справится с этой задачей. Ты же не чувствуешь меня сейчас? — мотаю головой. — Вот и отлично. Твои вещи уже
— Откуда у тебя ключ от моей квартиры?
— Стащил у Светы, — пожимает плечами.
А я вспоминаю, что давала ей запасной комплект на случай, если закончатся таблетки. Вот же гад! Значит, это он присылал бедной девочке цветы. Морочил голову. Боже, быть более мерзким просто невозможно.
— Больше ничего сказать не хочешь? — морщусь. Щека с отпечатком его ладони все ещё неприятно ноет.
— Хотел бы попросить прощения, но это уже не важно, Кир. Хотя мне жаль. Правда. Знаешь, я надеялся, что мы сможем все вернуть…
— Почему ты не поставил мне Метку? — перебиваю, задавая, пожалуй, самый важный вопрос.
— О, я просто хотел, чтобы Лёха в этот момент был рядом. Но, увы, слишком увлёкся нашими отношениями. А ты так ловко выскользнула из моих рук, — скалится.
Чуть сгибаюсь, ощущая его давление внутри черепной коробки. Серая поджимает хвост. Он больше не может воздействовать на меня, как раньше — спасибо Метке — но все ещё остаётся альфой. А я омегой, созданной, чтобы подчиняться таким, как он.
— Пока ты не объяснишь мне, что происходит, я никуда не поеду! А как же Лёша? Мы Пара. Он найдёт меня, куда бы я ни пошла, — смотрю на него возмущенно, пытаясь при этом казаться сильной. Даже самой смешно. Наверняка выгляжу как побитый щенок. А ведь отчасти это правда. — Он сейчас должен вернуться.
— Господи, почему с тобой так сложно, Кир? — возводит глаза к потолку. — Хорошо. Если ты все ещё не поняла, что я не шучу… Если ты не уедешь сейчас, то Лёша умрёт. Ты же не хочешь, чтобы он умер, правда?
Округляю глаза. Ну это уже наглость! Нельзя о таком шутить!
— Но…
— Кира, хватит спрашивать! Всё, вставай, одевайся. Вот ключ. Выбор, конечно, за тобой, но я бы настоятельно рекомендовал слишком не засиживаться. Кстати, телефон оставь. Он тебе больше не понадобится. Никто не должен знать, где ты. В квартире будет стационарный телефон. Я позвоню через два дня. Скажу, что делать дальше. Надеюсь, ты примешь правильное решение, — отчеканивает альфа и поднимается с кровати. — Отец Егорова очень страшный человек, Кир, — тихо, почти неслышно добавляет он, — и я очень надеюсь, что Лёша успеет добраться до него первым.
Он уходит, а я в растерянности смотрю на ключ со стандартным брелоком в форме значка Тойоты, оставленный Женей на прикроватной тумбе. Это какая-то шутка! Шутка! Глупая шутка…
А если он не врет? Что, если отец Лёши и правда может что-то сделать с ним или со мной? Все ведь к этому и идёт. Лёша отказался от него и его имени. Отказался иметь с ним хоть что-то общее. Я знаю, что он — Константин Егоров — опасный человек. Буквально весь город у него под каблуком. И если он решил объявить войну родному сыну, значит, крови не избежать. Только вот чья она будет, решать, похоже, мне. Лёша говорил, что больше его не боится. Врал? Я же чувствовала, что что-то не так. Нужно было дожать, вытрясти из него всю правду!