Бутч и Кэссиди
Шрифт:
Газета поступила в продажу в 6 утра, а еще в полночь Штейнбоков уступил кресло генерального менеджера крупному специалисту из Гонконга. Многие управляющие были заменены профессионалами из зарубежья. Из старой гвардии уцелел один Боярский, внезапно засиявший ослепительной улыбкой.
Впрочем, на этом репрессии и закончились. Штейнбоков был назначен референтом Наблюдательного комитета и переехал поближе к особняку побратимов. К перемещению он отнесся философски, особенно после реплики Бутча: "А ведь за такие дела можно было и яйца оторвать".
Вечером, в гостиной
Кэссиди развернулся в кресле (Бутч даже не повернулся на скрип) и тихо обратился к Димычу:
– Мы хотим, чтобы ты нас правильно понял. Важен не повод к твоей отставке и не то, кто и сколько наворовал. Все куда глубже и сложней. Мы ведь когда-то были, как вы: учились, прогуливали, пили пиво, встречались с девочками. Не хуже и не лучше вас - до определенного момента. А потом мы были избраны - ты ведь помнишь это время, Димыч? Это было не такое уж плохое время, согласись - сами жили и вам жить дали. Вы ведь были довольны, а? Когда же мы ушли, мы слишком доверяли вам, мы забыли, что вы-то не избраны, вы - те же, что и раньше. Впрочем, наивность и неопытность со временем проходят.
Теперь, когда мы вернулись, - а богам свойственно возвращаться - мы многому научились и ни-че-го не забыли. И успели уже немало. Все, что есть сегодня и будет завтра - только благодаря нам. Пусть из-под нашей палки, но, значит, не так уж она плоха, эта палка. Пойми: чем лучше будет вам, тем лучше будет и нам.
Богом, Димыч, быть не трудно, а скучно. Особенно, когда уже есть всеобщее повиновение. Хочется ведь любви, культа личности - если тебе так понятнее. А вам ведь надо объяснять, кого и как любить. Поэтому ты в отставке. Сделал рекламу себе, теперь делай нам.
И хорошую, - внезапно захохотал Бутч, - а то сам знаешь...
VII
Димыч размышлял недолго - в ближайшее воскресенье в "Новом обозрении" появились комиксы, главными героями которых были Толстяк и Малыш достаточно похожие отображения побратимов. Одновременно на телестудии начал сниматься сериал про Толстяка и Малыша и в нем сходство героев с Бутчем и Кэссиди уже не скрывалось.
На дворе был март, самое его начало, почерневшие струпья снега лениво сползали с асфальта, из пригородов тянуло весной.
Хотелось учудить нечто эдакое, и тут Бутча осенило:
– Работай, а ведь сегодня шестое марта?
– Это ты к вопросу о пользе календарей?
– полюбопытствовал Кэссиди.
– Нет, я к тому, что послезавтра - восьмое, - парировал Бутч.
– Нет, ты все-таки о пользе календарей, - не унимался Кэссиди.
– А ты все ж пораскинь умишком...
– Смотри-ка, и впрямь запамятовал. Ваши конструктивные предложения или, как обычно - бензин ваш, идеи наши?
– Точно так
– Ладно, Димыч, порадуй информацией.
Димыч наморщил лоб, позагибал пальцы и резюмировал:
– Проститутки не охвачены.
– Как так ?!
–
– Не руки не дошли, а... Яйца оторвать мало.
– Зато теперь, Бутч, есть поле деятельности, кроме твоих романо-германских языков, не знаю, на кой они тебе сдались. И как всегда клубничка на закуску.
– Тоже мне, общепитовские ягодки. Что от них осталось?
– Не замай. Мы все время с кем дело имели? С любительницами. А тут профессионалки. Подход, конечно, другой, но и требования, и сервис на уровне мировых стандартов.
– Должны быть.
– А от кого это зависит? От нас, родимых. Пора выходить в большой секс, Бутч.
– Без нашей руководящей и направляющей силы они точно не справятся...
– Ты чего, хочешь отдать этот важнейший участок капиталистического строительства в лапы мелкобуржуазной стихии? Пробросаешься.
– Ладно, убедил, демагог. Ты давай конкретно.
– Извольте, Димыч, организуй-ка нам на послезавтра торжественное собрание в оперном - да так, чтобы все пришли!
Вечером седьмого всем "ночным бабочкам", занесенным в реестры Ивана Антоновича, была вручена желто-белая повестка со следующим текстом:
"Дорогая имярек!
Приглашаем Вас на дружеский разговор о светлом будущем, который состоится восьмого марта в восемь часов вечера в здании оперного театра.
Форма одежды парадная, явка обязательна, оправдательные документы не принимаются.
С нежностью, С.Бутч и К.Кэссиди"
Эффект превзошел все ожидания - в восемь зал был полон. На сцене, как когда-то, стояли лишь два кресла. Люстра мигнула и погасла, на сцену вышел Димыч.
– Девчонки! Думаю, что мне представляться не надо, а вот двух моих друзей считаю необходимым пригласить на эту сцену и познакомить с вами. Итак, Санденс Бутч и Кид Кэссиди, прошу, аплодисменты!
Бутч и Кэссиди вышли из противоположных кулис под звуки "Прощания славянки". Легко поклонившись залу и отпустив Димыча, присели.
– Дорогие мои, - начал Бутч.
– Прежде всего, с праздником вас и спасибо за то, что пришли провести с нами часок-другой.
– Я присоединяюсь к пожеланиям моего драгоценного брата, - включился Кэссиди.
– Жаль, что мы не успели познакомиться раньше, но и сейчас, надеюсь, еще не поздно. Вы, конечно, одними из первых ощутили преимущества системы взаимного страхования. Теперь это наше первое скромное начинание приносит плоды и мы ожидаем большого наплыва туристов этим летом. А туристам сервис подавай, в том числе и ваш. А он, как на беду, все еще не организован...
Эстафету подхватил Бутч:
– Мы посовещались и решили предложить вам следующий план: создается товарищество "Амур", которое подписывает договор с "Эс-Би-Кей-Си Ингертейнментс". По договору наша сторона обеспечивает товариществу места работы, охрану, медицинское обслуживание и страхование. Кроме того, члены товарищества получают все социальные права служащих концерна: соцстрах, страхование жизни, пенсионный фонд и фонд развития, льготы во всех дочерних фирмах концерна.