Бычки в томате
Шрифт:
Все молча уставились на Мариана. Мажена посмотрела на каждого из нас по очереди, встала, принесла из холодильника остатки фруктового салата с остатками взбитых сливок. И торжественно вручила Мариану.
— На, заслужил. Больше не получишь, потому как больше нет.
Мариан слегка удивился, но в нюансы своих заслуг предпочел не вникать. Старательно облизав ложку, которой орудовал, расправляясь с соусом и гарниром, он для большей антисептичности вытер ее бумажной салфеткой и принялся
— А ведь шла речь о собаке, что камни обнюхает и на преступника выведет, — буркнула себе под нос Алиция.
— Так она же тогда к себе уходила!
— Могла подслушивать…
— А еще вроде как ее психбольная видела, — продолжал Мариан, явно подобревший от сытости и примиренный с действительностью. — Зять говорил, что она все время как бы что-то под нос бормотала. Зятю тоже не понятно, но подозрительно. Зять врачу сообщил, другие, наверное, тоже в этом духе выступили, а потом доктор из нее вытянул. Выходит, видела больная, как Юлия Буцкому по башке саданула, только нескладно у нее выходит, все больше говорит обрывками, и полной ясности нет.
— Вот теперь и понятно, откуда они все знают, — вздохнула с облегчением Мажена.
— Ну, тогда Арнольд и признался, — тянул свое повествование Мариан, подкрепленный десертом. — Чуть было сам ему не вмазал, уже за ним гнался, так его зло разбирало. Его деду Буцкий здорово нагадил, а после деда, если что, Арнольд ему наследует. Ну, из-за Бригиды тоже, говорит, в глазах темно. Под ложечкой засосало, вот и помчался за ним, но опоздал. Мелькнул кто-то на берегу. Ну, он тогда притормозил и сразу назад рванул Арне морду чистить. А сетки не брал. Она у Буцкой была. И мои брюки тоже.
Прикончив салат, обжора занялся сливками к кофе.
— Она мне с самого начала не понравилась, — подвела итог Эльжбета после недолгого молчания и переваривания полученной информации. — Что-то в ней неестественное было, только сразу не поймешь, что. Ромео мешался под ногами, слишком его много было.
— А она вообще где? — заволновался Мариан. — Вдруг опять стоит и подслушивает!
— Можешь не беспокоиться, — утешила его Магда. — Сбежала.
— Как сбежала?
— Обыкновенно. Ее же никто не держал. Села в Гедсере на паром и отчалила в Варнемюнде. Сейчас уже в ГДР.
— По моим прикидкам, уже недалеко от нашей границы, — уточнила я, взглянув на часы.
Мариан уставился на нас, как баран на новые ворота.
— И сюда уже не вернется?
— Вне всякого сомнения! — твердо и с несвойственной ей ожесточенностью заверила его Алиция.
— Это как? Значит, что же выходит, к сестре моей уже не пойдет?
— Выкинь ты это из головы. Какая уж тут сестра!
Парню требовалось время, чтобы
— Так просто и уехала и все свое забрала?
— Всё-превсё.
— Не совсем, — возразила Мажена — Одну вещь оставила.
Прозвучало это так таинственно, что Мариан вопросительно уставился на Мажену и замер:
— Какую вещь?
— «Бычки в томате», целая банка.
— Что?
— «Бычки в томате». Демонстративно на подоконнике оставила нетронутую банку.
Мариан продолжал обалдело пялиться на нас, и практически слышно было, как в его мозгах со скрипом осуществляется мыслительный процесс. Неожиданно в результате этого процесса проклюнулась робкая надежда.
— Не вернется?
— Да сказано тебе, нет!
— Значит, мне не надо этих чертовых бычков покупать? Остались еще?
— Ничего подобного.
— То есть как?
— А так. Полицейские эту банку забрали для экспертного распотрошения, чтобы исследовать содержимое.
Марианова надежда сдулась и умерла в страшных судорогах.
— Я нашла последнюю страничку Ханиного письма, — сообщила мне Алиция, выйдя на террасу, куда я по примеру Эльжбеты и Магды вынесла себе кресло, достойное этого высокого звания. Теперь я спокойно потягивала пиво, курила и наслаждалась бездельем. — Все верно, что Збышек по телефону говорил. В конце есть от него солидная приписка.
— Не так уж он много по телефону наговорил, — подвергла я Збышека суровой критике.
— Так Ханя же рядом стояла, он не хотел ее расстраивать.
— Из чего следует вывод, что приписки она не видела?
Алиция обвела взглядом стол, пошарила в кармане и извлекла немного помятые сигареты. Обогнув стол, она уселась в единственное свободное кресло. Страшно неудобное, хотя и с подушкой.
— Конечно нет, он сам письмо и отправлял. Понятно, он был против, предостерегал меня и, представь себе, не от панголина, а от Юлии. Збышек знал, что она спортом занимается, и вовсе не такая увечная, как хочет казаться. Это Ханя уши развесила. Пишет, что она — змея подколодная…
— Насколько я поняла, Юлия, а не Ханя?
— Балда. Короче, это она панголином вертит, как хочет, дураком его выставляет… Он сам виноват, потому как фуфло надутое, но никогда не известно, какую подлость она изобретет. Прямо не знаю, как бы я поступила, прочти это вовремя. Между прочим, я же в курсе, что Збышек в теннис играет и должен был ее знать, просто забыла об этом.
Придушив обидные слова осуждения в адрес подруги, я подсунула ей зажигалку, поскольку все это время она пыталась прикурить от пустого спичечного коробка.