Bye-bye, baby!..
Шрифт:
– У кого будет желание? У меня? У тебя? У кота?..
Ёлка снова принимается хохотать как безумная, а ведь вполне могла бы ограничиться легкой иронической усмешкой. Последние несколько минут она пребывает в состоянии крайнего нервного возбуждения: на щеках горит румянец, глаза влажно сверкают, черты лица обострились. Но назвать ее «сошедшей с ума» – язык не повернется; «влюбившаяся» или «влюбившаяся с первого взгляда» – так будет вернее. Она влюблена, Сардик знает об этом, – неизвестно откуда, но знает. Потому и сидит
,-т– Ты не можешь ехать помедленнее? – просит Сардик, рискуя показаться жалким неженкой, слюнтяем, трусишкой. Слова, определяющие его сущность, можно множить и множить, набрасывать друг на друга, как обручи в игре серсо, – суть от этого не меняется. Ёлка никогда не будет относиться к нему хуже, чем сейчас. И лучше – тоже не будет. Она слишком занята своей новой любовью – с первого взгляда. Но Сардик здесь совершенно ни при чем.
– Помедленнее, пожалуйста.
– Извини. Сейчас…
Ёлка резко сбрасывает скорость, а потом и вовсе останавливается.
– Спасибо, милый, – говорит она, поглаживая кожаную оплетку руля.
– Это ты кому?
– Тебе. Разве здесь есть еще кто-нибудь?
Есть. Еще как есть! Сардик нутром чует присутствие третьего, присутствие соперника.
– За что же спасибо?
– За эту тачку. Если бы не ты… Не твой немец и ты… Мы с ней встретились бы еще не скоро…
Энцо, возлюбленный. Энцо, незабываемый. С самого начала, с тех пор как он увидел ангела, соскальзывающего в железные объятия Энцо, Сардик предполагал такое развитие событий. Но теперь он уничтожен окончательно. А довершает разгром поцелуй ангела. Чем-то похожий на те дружеские поцелуи, которые дарила Сардику Шурик.
– И это все? – спрашивает он.
– Мне надо подумать, – ничего нового в этом ответе, давно ставшем отговоркой, нет. – Ты потрясающий парень, и мы обязательно увидимся в самое ближайшее время… Обещаю…
– И это все?
– А чего бы ты хотел?
– Всего. Ты ведь должна изменить мою жизнь, разве ты забыла?
– Мы увидимся, очень скоро. Завтра.
– Это означает, что сейчас мы должны расстаться?
– Да.
– Почему? Я никуда не спешу. У меня вагон времени. Мы можем отправиться куда-нибудь. К тебе. Ко мне. Я расскажу тебе про кота и наконец-то сварю какао…
– Не получится. Мне нужно ехать.
– Кот, вот оно что! Он тебя заждался и уже начал волноваться.
– Мне нужно побыстрее добраться до одного места… Как ты не понимаешь?..
– Я тебя провожу.
– Нет.
– Это из-за тачки? – вдруг осеняет Сардика. – Вряд ли немец, пусть он и урод… дал ее тебе просто так.
– Немец не стоит этой тачки. Она моя и только моя. Я так долго о ней мечтала… Именно о ней, ни о какой другой…
– Все равно, – продолжает тупо
– Нет.
– Значит, ты ее угнала?
Ангел слишком утомлен любовью с первого взгляда, и у него слишком мало времени, чтобы врать:
– Угнала. Да.
– А «Мазда»? Эр-Икс восемь, купе? Она ведь тоже не твоя…
– Не хотелось идти пешком на Петроградку.
– А если бы…
«…тебя тормознули менты»? – Вопрос виснет на онемевших от сакрального ужаса губах законопослушного Сардика, и ангел срывает его, как яблоко. Впивается в мякоть и морщится от неприятного, кисловатого привкуса:
– «Если бы» – не мой случай. Со мной ничего такого не происходило и не произойдет. Запомни это.
– Я запомню. Запомню.
Ко всем своим многочисленным достоинствам ангел оказался еще и угонщиком. Высший пилотаж, не снившийся никому из знакомых Сардика, включая Шурика и ее родовой тотем. Включая воздушные змеи, барражирующие рисованное небо на картинах малоизвестного и не слишком удачливого художника Сардора Муминова.
Несчастного. Мертвецки влюбленного, – …Выходи. Мне, правда, пора.
– Оставишь меня прямо здесь?
Сардик, собственноручно познакомивший ангела и Энцо, вправе рассчитывать на более достойный ландшафт, чем тот, что открывается глазу: черный морок Невы с одной стороны и бесконечная промзона с другой.
Ни одного огонька.
– Хорошо, – сдается ангел. – Доброшу тебя до цивилизации, так и быть. Но обещай, что ты сразу же выйдешь. Без лишних вопросов.
– Обещаю. «Завтра» еще в силе?
– Да-
– Ты придешь?
–Да.
– Я оставлю адрес.
– Зачем? У меня прекрасная зрительная память, и я легко ориентируюсь в пространстве.
– Угон тачек этому способствует?
– Да-
Сардик не слишком-то верит ангельским «да», кроме разве что последнего. Но и выбора у него нет: принимай происходящее как данность и не жужжи, старичок. Наслаждайся последними минутами в обществе ангела – на сегодняшний день.
«На сегодняшний день» – единственное дополнение, которое внушает оптимизм, иначе можно было бы просто взвыть от созерцания рук ангела, бесстыже сжимающих руль Энцо. Хорошо еще, что второстепенная дорога, по которой они едут, не освещена и удается разглядеть далеко не все подробности.
– …Вот черт! Попали!
Метрах в ста от них возникла темная фигура в форме со светоотражающими полосами и с жезлом в руке. За спиной гаишника маячила группа поддержки в лице джипа с потушенной мигалкой – и после этого менты еще жалуются на недостаточную оснащенность автомобильного парка?!..
– Они же никогда здесь не стоят… Проклятье! – сказала Елка. Скорее себе, чем Сардику.
– И что мы будем делать?
– Говно вопрос. Проскочим.
– Может, лучше… – по инерции произнес Сардик и тут же замолчал.