Была бесконечной война…
Шрифт:
– Обтямнело-то как! – охнула Наталья Арсентьевна, беспокойно вглядываясь в заросшие ольшаником пустоши. – Теперь-то вон сколько её, землицы! Обезлюдела.
…Гулко, ритмично поскрипывали большие колёса механической молотилки. Софья Тихоновна, ухватившись двумя руками за ручку правого, крутила изо всех сил и, хоть вымоталась изрядно, вида не подавала, озорно на мужа поглядывала, радуясь урожаю. Арсентий Григорьевич, скинув взмокшую от пота рубаху, вращал левое колесо, но легко, одной рукой, умудряясь при этом и сноп поправить, и пот со лба смахнуть, и дочек подзадорить:
– Тоня, отгребай полову! [3] Живее шевелись!
– Натка, что зазевалась? Сноп, сноп подавай!
Ноги у девчонок от усталости подкашиваются, ночь глаза слепит, а родители уже вдвоём покрикивают:
–
Наталья не ленива: она и лён полоть, поднять, мять, растирать и прясть, и со скотиной управиться, и лошадей на водопой… Вот и теперь тяжёлый сноп подхватила, а колосья щёку щекочут, полем от них пахнет, хлебом да так пряно-сладко, что глаза сами собой закрываются, руки слабеют…
3
То же самое, что мякина. Отброс, получающийся при молотьбе хозяйственных растений: шелуха, обломки колосьев, стеблей и прочее.
Наташа возникла у машины неожиданно:
– Бабуль, ты задремать успела, пока я как волк по кустам рыскаю?
Наталья Арсентьевна даже не поняла, с какой стороны внучка появилась, но тут же запричитала:
– Сапоги модные запецкала! [4] Деточка моя, а навошта [5] это всё?
– Возвращаемся домой. Но завтра – вторая попытка! Выезжаем рано утром. Решили найти, значит, найдём! – не сдавалась Наташа.
Характер у неё бабушкин, та и теперь покомандовать любит. Этим летом постучался к ней в окошко человек серьёзный.
4
Испачкала (бел.).
5
Зачем (бел.).
– Кто такой?
– Мэр я, – улыбнулся приветливо. – Роман Фёдорович Колца.
– А я бабушка столетняя! – засмеялась в ответ, хитро прищурилась: – Мэр, говоришь? На ловца и зверь. Помоги! Водопровод нужен в дом. Как мне без воды, сам подумай? Но для начала колодец бы отремонтировать. Ворота покрасить. Краска есть. Зять, Николай Константинович, инвалид военный, денежкой помог. А дочки моей два года нет, Царство ей Небесное! – Наталья Арсентьевна часто заморгала, прогоняя накатившиеся слёзы. – Зять хороший, бабушку не забывает, звонит каждый день… Ой, чуть не запамятовала: у забора обкосить! Школа, голубок мой, рядом – порядок нужон и красота… И на кладбище – две старые берёзы убрать, пока не завалило их ветром: переломают же кресты, памятники да оградки.
К осени Наталья Арсентьевна гордо доложила зятю:
– Гончаров, приехал бы из своего Отрадного, поглядел бы сам!
– Ох, и любишь ты командовать, тёща! Порода такая, что ли? – забурчал полковник. – Ладно уж, попрошу сына Борьку, что бы при случае свозил. Соскучился я по родимым местам. В Езерище и в Гурки хочу. И тебя, и твои розы давно не видел вживую, всё только… по скайпу, в ноутбуке, – сделав паузу, расхохотался Николай Константинович.
…Пока Наташа бродила по лесным тропкам, проваливаясь в залитые мутной бузой колеи да ямки, попадая под холодную капель с елового лапника и мокрых ветвей густого ольшаника, нешуточно продрогла. Завела машину, сразу включила печку:
– Бабуль, ты не замёрзла?
– В такой одёже и обувке? – Наталья Арсентьевна поправила полы пуховика, притопнула ногами в меховых бурках, благодарно блеснув взглядом в сторону внучки. – Не босиком же по снегу!
Пелена
С утра мороз крепкий, в тёмной январской ночи как чай настоянный. В воздухе колючие искринки повисли зимним туманом. Выскочила Наталья на крыльцо половик вытрясти – так и застыла. Что в небе творится? То ли полная луна повисла, забыв на покой уйти, то ли солнце тщится сквозь морозную пелену пробиться. Высветился белый диск, контур чётко очерчен. Луна! Ан нет, вдруг заблестело жёлтым, вспыхнуло золотым. Солнце! И снова пеленой накрыло. Никогда такого Наталья не видывала.
– Трофим! – окликнула мужа, но тут же спохватилась, вспомнив, что тот ещё часа два назад дверь прикрыл, уходя из хаты.
Обещал
Постучится в хату Мушка, старая скрюченная еврейка, и на хозяйку смотрит молча. Да такое отчаяние, такая безысходность в её болезненно-желтоватом морщинистом личике, всклокоченных седых волосах, во всей сухонькой согбенной фигурке, что руки сами к скрынке [6] с лепёшками потянутся.
– Бери и уходи, Мушка, не то накличешь ещё беду на моих деток! – отводила глаза Наталья.
Вся деревня знала, что старуху немцы специально отпускают выклянчивать еду для узников гетто, в которое превратили два уцелевших после бомбёжек дома у железнодорожного вокзала. Евреев не кормили, местных к ним не подпускали, и хотя колючей проволоки, как в лагере военнопленных, не было, покидать территорию запрещалось. Охрана открывала огонь без предупреждения. А над Мушкой гитлеровцы словно потешались, зная, что почти ополоумевшая старуха, похожая на Бабу Ягу, не сбежит, вернётся с сухарями и бульбинами, которые разделит по крошкам на всех.
6
Ящик, коробка, ларец, сундук (бел.).
Однажды Трофим, завидев в окно несчастную Мушку, вдруг помрачнел, словно в преисподнюю заглянул:
– На фронт хочу! На фронт!
– Какой фронт? Немцы везде с того проклятого семнадцатого июля, – всполошилась Наталья, – вишь, как расхозяйничались! Обустраиваются панами. Разграбили аптеку, больницу, клуб… Замки взламывают, из домов добро тащат. Не страшатся никого! Где он, фронт твой? А военкомат когда ещё разбомбили? В самом начале войны! Не призвали тебя, пока эвакуацией занимался, остался при мне да при детях – и слава Богу! На кого ребятёночков покинуть-то хочешь?
Лора, первенец Севостьяновых, испуганно вцепилась в мамкину юбку. Наталья подхватила девочку на руки и, распаляясь, зашумела смелее:
– Это вот дитё без тебя родилось! Как сиську сосала, не видел. Вернулся – на тебе, уже ножками топает! Только и заслуга, что имя сам придумал.
– Я ж не виноват, что меня в это время на службу призвали! – незлобно огрызнулся Трофим.
– Вот! Наслужился уже! Долг Родине отдал, – наступала жена.
Письма из армии домой Севостьянов отправлял часто. Доходили исправно. Сначала с польской стороны, пока в составе мотострелковой бригады Рабоче-крестьянской Красной Армии Трофим освобождал Западную Белоруссию [7] . Потом долетела весточка с Карело-финского фронта [8] . Строгий наказ Наталье – назвать дочку Ларисой. В тридцать девятом она родилась.
7
После нападения гитлеровской Германии на Польшу (01.09.1939) польская армия сопротивлялась недолго, а правительство страны бежало в Румынию (17.09.1939). В сложившейся обстановке, угрожавшей безопасности СССР, советское правительство приняло решение вернуть отторгнутые после советско-польской войны 1920–1921 гг. земли Белоруссии и Украины и защитить население от германского вторжения. Утром 17 сентября 1939 г. Красная Армия вступила на территорию Западной Беларуси. 17 сентября – День единения белорусского народа.
8
30 ноября 1939 г. в связи с безуспешными попытками СССР договориться с вражески настроенной Финляндией по вопросам безопасности границ, РККА вторглась на территорию Финляндии. Началась «Зимняя война». Войска СССР в результате тяжёлых боёв прорвали линию Маннергейма в начале 1940 г., а 12 марта был подписан мирный договор, по которому к СССР отошёл Карельский перешеек с городами Выборг и Сортавала, ряд островов в Финском заливе и часть финской территории. Ладожское озеро полностью вошло в границы СССР.