Быть драконом. Бегство
Шрифт:
— Как ты понял, что они пролетят над нами? — спросил Филипп.
— Не знаю, просто почувствовал, — пожал плечами Коль.
— Говорят, кошки чувствуют приближение драконов, — задумчиво сказал Филипп. — И даже, вроде, могут разрушать драконью магию… Особенно белые котята. Но большинство рыцарей в это не верят…
— Молчи, рыцарь, — раздражённо бросил Коль. — Береги дыхание.
“Котёнок червивый”. Уж не стало ли это ругательство того дракона — проклятием, которое… Коль постарался выбросить эту мысль из головы, но она возвращалась снова
— Дракон, не спеши! — окликнул его Филипп. — Наша спутница не может идти так быстро.
— Заткнись, рыцарь! — отозвался Коль.
Но дальше пошёл медленнее, стараясь сосредоточиться на камнях под ногами.
Дорогу вскоре преградили скалы, пришлось идти по ручью вброд. От ледяной воды ноги заболели так, что все лишние мысли сами ушли из головы. Обернувшсь, Коль увидел, что Филипп несёт Мирли на руках.
— Ну и дурак, — сказал Коль. — Держаться надо за скалу, тут течение! Уронишь, обоих снесёт!
— Не уроню, — сказал Филипп.
И, действительно, пронёс через весь отрезок пути, когда им пришлось идти вброд.
Они спускались ниже и ниже. К счастью, на пути не встретилось участков, которые было бы совсем невозможно преодолеть пешим ходом. Иногда приходилось спускаться по очень крутым склонам — тогда Коль, сойдя вниз первым, подстраховывал Филиппа, а тот “ловил” на руки Мирли.
Солнце уже заходило, когда они вышли к крутому обрыву над морем. Большой оранжевый закат напомнил Колю о вчерашнем вечере, когда он в одиночестве выбрался из пещеры. Неужели это было только вчера?
Обрыв был слишком высоким, чтобы спускаться по нему. Ручей низвергался сиящим водопадом. Коль повёл своих спутников налево, в сторону границы.
Преодолевая многочисленные препятствия — расщелины и каменные завалы — они, в конце концов, всё-таки спустились к воде. Берег здесь был ровным, песчано-каменистым, и по нему были раскиданы сухие ветки — подарок морских течений. Солнце уже село, сгущался зеленоватый сумрак. Резко пахло солью и гниющими водорослями. Волны с однообразным глухим шорохом накатывались на берег и сползали обратно.
— Нам надо что-то поесть, — сказал Филипп. — Я жил некоторое время у моря, умею находить съедобных моллюсков.
— Ну, так ищи, — пожал плечами Коль.
— Ты сможешь ненадолго принять свой драконий облик? — спросил Филипп. — Мне нужен будет огонь, чтобы приготовить ужин.
— Смогу, — ответил Коль. — Давай, ищи уже. Жрать хочется.
Он сел, прислонившись спиной к скале, и стал наблюдать, как Филипп и Мирли бродят по берегу, иногда наклоняясь. Рыцарь что-то говорил Мирли.
Наблюдая за ними, Коль почувствовал, как веки тяжелеют, а голова клонится вперёд. Хотелось спать. Он подтянул к себе колени, лёг на них щекой…
Он падал в светло-серую пустоту. Мимо пролетали
Вокруг стали вырастать тонкие, острые стержни. Их основания скрывались далеко внизу, в серой дымке. На одном, словно жук на булавке, был насажен большой серебристый дракон; стержень пронзал его грудь и выходил из спины. Дракон поднял шипастую морду и выдохнул поток огня, опалившего лицо — так, что стало нечем дышать.
А потом внизу показался острый конец ещё одного стержня. Нацеленный прямо в грудь. Коль дёрнулся всем телом и проснулся.
Мирли возилась недалеко от скалы — собирала что-то вроде маленького шалаша из сухих веток. Филипп шёл от неё к Колю. Подойдя, он сказал:
— Дракон, всё готово. Иди, помогай.
Коль не стал возмущаться приказному тону, вместо этого встал и пошёл за ним.
Рядом оказалась небольшая пещера с песчаным полом. Мирли старательно закапывала в песок моллюсков в тёмных зеленоватых панцирях. Коль не стал присоединяться к работе, он лишь наблюдал, как Мирли и Филипп складывают над зарытой добычей что-то вроде шалаша из веток.
— Ну, вот, осталось только разжечь огонь, — сказал, наконец, Филипп и посмотрел на Коля. — Нам негде взять огня, кроме как из твоей драконьей пасти.
— Без проблем, — сказал Коль. — Только выйдите отсюда, а то я вас сожгу к кошачьей матери.
Он вышел из пещеры. Тяжело вздохнул. Подскочил вверх, рыбкой нырнул в черноту. “Я — дракон!!!”
Драконье тело вынырнуло, растянулось на песке — и его немедленно прошила страшная боль: в сломанных крыльях, в ожогах на спине и шее, в обожжённой собственным огнём груди. Коль тяжело закашлялся; из пасти полетели искры — их явно было недостаточно, чтобы поджечь хворост.
Полудрак сунул голову в пещеру, глубоко вдохнул и начал выдыхать. Снова закашлялся, но выкашлянного жалкого огня хватило, чтобы “шалашик” в загорелся. Коль отполз назад и поспешил уронить драконье тело в спасительную, обезболивающую темноту. Человеческое тело вынырнуло и растянулось на песке. Сил не было. Перед глазами встал сначала серебряный дракон из сна, потом — светло-серая спина с лиловым кругом посередине. В груди заболело так, словно Коль всё ещё был в своём искалеченном драконьем теле.
Глава 13. Книга
— Коль… Что с тобой?
Это спросила Мирли.
— Ты наконец-то запомнила, как меня зовут? — спросил Коль, поднимая голову. — Раньше ты ко мне по имени не обращалась… Я уж думал, ты совсем больная на голову.
— Выбирай выражения, когда говоришь с дамой, — угрожающе сказал Филипп.
Коль оттолкнулся руками и сел. Широко улыбнулся.
— С дамой? Это она-то — дама? Я кое-что знаю о ваших дикарских человечьих обычаях. Дамы — это всякие родовитые особы, а она — непонятно кто. По вашим понятиям она — простолюдинка, вот.