Быть воином

Злотников Роман Валерьевич

Первые звуки из-за двери послышались часа через два. Кто-то стучал в дверь своей кельи. И Ирайр готов был поставить сто против одного, что он знает, кто именно…

Так оно и оказалось. Через некоторое время до него донесся приглушенный толстыми деревянными плахами, из которых была изготовлена дверь, знакомый и уже изрядно надоевший голос:

— Эй, там… я хочу в туалет!

Впрочем, на этот раз Ирайр вовсе не был склонен столь уж безапелляционно называть подавшего голос «мажора» идиотом. Ибо явственно ощущал в организме схожие проблемы.

Спустя несколько минут стук раздался снова.

— Эй, вы… вы что, не слышите? Мне надо

в туалет.

Но ни на этот, ни на все последующие призывы никто так и не ответил.

— Ну хорошо же, — послышалось после еще нескольких бесплодных попыток достучаться, — тогда не обижайтесь! Сами виноваты! Я предупреждал!!

После чего все затихло.

Очередные звуки раздались в коридоре, когда маленький прямоугольник окошка окончательно потемнел, знаменуя, что дневное светило наконец-то закатилось за горизонт. Ирайр, к тому моменту обследовавший все стены и пол кельи в поисках выключателя, но так его и не обнаруживший, сидел на кровати и лениво листал один из томиков, найденных на столе. В туалет хотелось очень сильно, но, если сидеть не двигаясь, это можно было как-то терпеть. Когда за дверью загрохотал засов, Ирайр замер. Дверь отворилась, и внутрь вошел привратник. В руках он держал котелок и четыре кружки. Молча подойдя к столу, он зачерпнул одной из кружек из котелка и поставил ее на стол.

— Послушайте, — начал Ирайр, — вы не могли бы… — и оборвал себя, обнаружив, что разговаривать больше не с кем. За дверью вновь загрохотал засов. А спустя пару минут из коридора послышался визгливый женский голос.

— Вы не смеете с нами так обращаться! Это унизительно! Я не для того добиралась в такую даль, чтобы… — голос затих, приглушенный закрытой дверью. Ирайр зло усмехнулся. Во всем, что с ними происходило, не было никакого смысла. Вообще никакого. Ибо все происходящее, с точки зрения любого человека, было настолько абсурдно, что он просто отказывался искать в этом какой бы то ни было смысл…

Отец Дитер ждал его на скамейке, на краю оливковой рощи (так, как выяснилось, назывались те самые приземистые деревья с узловатыми стволами). Когда Ирайр подошел поближе, он молча кивнул, указывая на место рядом с собой. Ирайр сбросил с плеч мотыгу и присел. Некоторое время они оба молчали, затем отец Дитер повернулся к нему и тихо произнес:

— Спрашивай.

Ирайр сначала даже и не осознал, что сказал отец Дитер. Какое-то время он молчал, наслаждаясь возможности просто посидеть в теньке, на легком ветерке, а затем вздрогнул и, развернувшись к отцу Дитеру, удивленно уставился на него.

— М-м-м, что?

— Ну, ты же переполнен вопросами, которые вызывают у тебя раздражение. Вот я решил дать тебе возможность их задать.

— А-а-а… — растерянно протянул Ирайр. Черт возьми, все это время у него в голове роились тысячи вопросов, а сейчас непонятно, о чем спрашивать. Ну да надо же с чего-то начинать.

— Зачем вы с нами так поступили?

— Ты имеешь в виду первые три дня? — уточнил отец Дитер.

— Н-у-у, да, — несколько удивляясь тому, как отец Дитер сумел распознать настоящий вопрос в его совершенно невнятной фразе, пробормотал Ирайр.

— Ты же знаешь, что любая цепь не прочнее, чем ее самое слабое звено. Если для тебя это было просто неприятно, то для двоих из вашей четверки все происходящее оказалось совершенно непереносимым. На них, до сего момента алчущих в жизни только наслаждений и удовольствий, внезапно обрушились голод, жажда и унижение. Причем, заметь, бесполезное

унижение. Ибо если бы это унижение было всего лишь ступенькой к какому-то ожидаемому удовольствию, они бы перенесли его почти спокойно… а возможно, даже и нашли бы некое извращенное удовольствие и в нем самом. И вспомни, как они восприняли этот урок?

Ирайр задумался, припоминая…

Действительно, на третье утро, когда загрохотали отодвигаемые засовы, он поднялся с кровати с тяжелой головой. Все тело ломило. Топчан был жутко неудобным, матрас смягчал его не успешнее листа распечатки, а одеяло оказалось настолько коротким, что укрываться им можно было либо до, либо выше пояса. А под утро из маленького окошка под потолком ощутимо тянуло холодом. Да еще эта ужасная вонь от мочи, целая лужа которой скопилась в углу, под столом. Ирайр бросил взгляд на окошко. Оно едва серело. Похоже, еще даже не рассвело. Он покосился на дверь. Несмотря на то что засов снаружи, похоже, был отодвинут, она оставалась закрытой. Но, судя по всему, запрет на выход из келий действовать перестал. А значит, надо было воспользоваться моментом и попытаться разыскать туалет. А также какие-нибудь ведро и тряпку. На бытовой вакуумник с моющей функцией или уборщик-автомат рассчитывать не приходилось. Похоже, в этом проклятом монастыре ручной труд был абсолютным фетишем. Ирайр с еле сдерживаемым стоном всунул заледеневшие ступни в сандалии и, поднявшись на ноги, торопливо заковылял к двери.

Не успел он по коридорчику дойти до уличной двери, как позади него послышался дикий рев:

— Эй, кто-нибудь, немедленно вызовите уборщика!

Ирайр зло усмехнулся и толкнул створку двери…

Привратник появился через полчаса. Заходить в провонявшие мочой (а кое у кого и калом) кельи никто не хотел, поэтому все, решив самую насущную проблему, собрались кучкой у входной двери. «Мажор» и женщина бурно выражали свое недовольство, поддакивая друг другу, а Ирайр и незаметный стояли молча, исподтишка бросая друг на друга испытующие взгляды. Нет, они оба тоже были возмущены, но, похоже, и один и другой обладали достаточным жизненным опытом, чтобы понимать, что сколь угодно громкие обвинения и угрозы здесь ничего не дадут. Да и вообще, после трех дней подобного, осеняемых только лишь троекратным появлением привратника с котелком, Ирайр хотел все-таки хотя бы попытаться понять, в чем же здесь смысл.

— Послушайте, как это понимать?.. — накинулась на привратника женщина. Насколько Ирайр мог слышать, и она, и «мажор» не унимались все эти три дня. Каждый в своей келье. Но с каждым днем их возмущение все более гасло, поскольку абсолютная бесполезность сего занятия начала постепенно доходить даже до них. Но сейчас, вырвавшись из узилища, в компании людей, перетерпевших то же самое, да еще и успев подзавести друг друга, она набросилась на него с новой силой. — Что вы себе позволяете? Да я немедленно…

— Вы хотите помыться? — негромко спросил привратник, отчего бурный фонтан обвинений, готовых обрушиться на его голову, мгновенно утих. Во все времена и в любом настроении женщина вряд ли упустит возможность поплескаться под душем, а особенно если это грязная и вонючая женщина…

— Следуйте за мной, — закончил привратник, не дожидаясь ответа.

Они опять шли около двадцати минут, пока не оказались на берегу какого-то пруда. Восход только разгорался. Привратник кивнул в сторону воды.