Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...

Ройс Мэри

Глаза Айдарова становятся дикими по мере того, как я расстегиваю рубашку и изредка поглядываю на него, борясь с дрожью в пальцах, словно боюсь его реакции. Боюсь, но все равно продолжаю делать то, что заставляет тело напротив приходить в такое напряжение, что становится действительно страшно. Что будет, когда то, что он сдерживает, прорвется наружу?

Блин. Надеюсь, я не пожалею… Но моя мысль обрывается, когда Айдаров теряет терпение, встает на колени и практически одним рывком стягивает с меня толстовку, а за ней и джинсы. Я задыхаюсь от его несдержанных движений. Кажется, он готов даже сломать

мои кости, если какая-то тряпка не подчинится ему и будет мешать раздевать меня. И я молюсь, чтобы ничто не помешало, как, например, эта пуговица, которая только что отлетела в сторону, а теперь катится со звоном по полу.

И вот я лежу под ним и пытаюсь выдержать голодный взгляд Хакима, которым он буквально прожигает мое полуобнаженное и дрожащее тело. Еще немного, и мои трусики с лифчиком просто вспыхнут и истлеют. Прямо на мне.

Глава 55

Глубоко втянув воздух, Хаким нависает надо мной широкой грудью, упершись руками в подлокотники дивана. Кажется, одним движением он забрал весь воздух из моих легких, одним своим обнаженным видом спровоцировал чувственную дрожь скрутиться вихрем внизу живота. И я стараюсь не смотреть на темную поросль на его мужественной груди, которая всегда действовала на мои гормоны странным образом…

— Какая же ты ведьма, Алевтина. — Он наклоняет голову и прикусывает мое плечо, вынуждая громко вскрикнуть.

— Черт возьми, мне больно! — на одном дыхании.

— Это то, чего ты заслуживаешь, — рычит он, вновь вонзая зубы в мою кожу, чтобы процарапать горячую дорожку до вздымающейся груди. И этого оказывается достаточно.

— Боже, — сипло срывается с моих губ, и, прикусив нижнюю, я выгибаюсь, позволяя Айдарову прихватить ртом скрытый кружевом лифчика сосок и втянуть в самое пекло.

Не прекращая посасывать мою грудь, Айдаров, словно разозлившись, рывком стягивает лиф вниз, обнажая вершинки напряженных пиков для требовательного языка, и начинает еще агрессивней по очереди сосать их, чередуя с рычащими укусами. В то время как я пытаюсь справиться с атакующими меня эмоциями. Но, видимо, ему мало моего извивающегося тела, и Хаким перемещает крупные ладони на мою талию, сдавливает так, что я еще больше выгибаюсь и со стоном цепляю его за волосы, притягивая ближе к своей груди. Не хочу, чтобы он останавливался. Ни на минуту. Даже на секунду. Сейчас я зависима от него. Как и он от меня…

Прорычав что-то невразумительное, Хаким соскальзывает горячим ртом ниже, перемещая жадные ладони на распаленную грудь. Сжимает их до искр перед глазами и добивает гортанным стоном. Меня всю трясет, пока это животное царапает зубами подрагивающий живот, а после устраивается между моих бедер и раздвигает их шире.

А когда до меня доходит, что он собирается сделать, дрожь страха врезается в мой затуманенный желанием мозг и на мгновение отрезвляет его.

Инстинктивно дергаюсь, задыхаясь и приподнимаясь на локтях. Но в следующее мгновение вскрикиваю от острой боли, не сразу осознав, что этот козел укусил меня за внутреннюю часть бедра.

— Прекрати меня кусать, — шиплю прерывисто, не в силах подавить вспыхнувшее раздражение.

Хаким поднимает голову и направляет на меня обезумевший штормовой взгляд.

—

Еще раз дернешься, и я тебя сожру.

Мрачное обещание оказывает на мое тело такой эффект, что я готова возненавидеть его за это. А затем Айдаров как ни в чем не бывало снова устраивается между моих ног, вынуждая испуганное сердце колотить по ребрам.

— Я не... — Нервно сглатываю, чувствуя, как румянец обжигает щеки и грозит задушить. — Ты можешь… не делать… этого. Пожалуйста. Я не готова… к такому.

Но это последнее, что у меня получается выдавить, потому что Айдаров как истинный мудак резким движением отодвигает шелковую полоску трусиков и бесцеремонно вставляет в меня палец.

Я проглатываю жалобный стон, а потом мое лицо искажает гримаса болезненного удовольствия.

— Ты сама пришла сюда. — Он медленно вынимает палец и тут же вводит обратно, провоцируя нежную плоть принять его грубость. — Я дал тебе возможность уйти, но ты залезла ко мне на колени и терлась этой маленькой задницей, — он сжимает мою ягодицу, и я всхлипываю, — о мой член как последняя шлюшка. — Пульс так громко стучит по венам, что я почти не слышу того, что говорит Айдаров. — Не строй из себя целомудренную деву, Олененок. Ты испорченная до мозга костей. Такая же грязная, как я.

Хаким добавляет второй палец, и мои глаза закатываются, а последняя нить разговора размывается от тяжелой волны возбуждения. Обычно во время секса этот мужчина до жути молчалив, но сегодня он решил трахнуть меня и словесно. И он подтверждает мои подозрения.

— Поэтому я буду делать все, что посчитаю нужным. — Его горячее дыхание впивается в мои чувственные складки, когда Айдаров прижимается носом к внутренней поверхности бедра и делает глубокий вдох, провоцируя ком стыда мгновенно впиться жаром в горло и лишить меня способности говорить из-за частых рваных вздохов. Я вся дрожу. Особенно когда утробный рык обжигает кожу одновременно с тем, как Айдаров щетиной царапает путь к самой сердцевине. — Я буду делать все, что это тело требует от меня каждый раз, когда чувствует поблизости мой член.

А в следующее мгновение его горячий рот накрывает мой клитор, и я со стоном откидываю голову назад, окончательно теряя возможность контролировать свое тело.

Единственное, на что я способна, — это задыхаться от горячего скольжения его языка по моим складкам и клитору, а еще сходить с ума от стонов, которые вибрируют в дрожащем горле каждый раз, когда к языку Айдарова присоединяются длинные пальцы.

Чувство стыда все еще пытается взять верх, но оно проигрывает моему истинному желанию, которое Айдаров с легкостью вытягивает из меня, словно факир, заставляющий кобру подняться из корзинки.

Ведомая странной потребностью посмотреть на него в процессе поедания моей киски, поднимаю голову и едва ли не пищу от новой волны смущения, когда вижу темную голову, зажатую между моих ног. Все это слишком… неправильно. Грязно. И чертовски хорошо…

Меня еще никто не ломал таким способом. И я совру, если скажу, что мне не нравится. Ощущения совершенно новые. Пугающие и одновременно необходимые. Я с трудом удерживаюсь от желания схватиться за его непослушные кудри и сильные прижать этот жадный рот к чувственной плоти. Боюсь, что я просто не выдержу…