Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...

Ройс Мэри

— Ну… может, расскажешь мне, куда ты исчез? — я начинаю нервничать, потому что не должна была спрашивать об этом. Меня не должно волновать, где он. Пару секунд еще колеблюсь между двумя желаниями:повесить трубку и выброситься из окна. Но безмозглый язык опережает мой встревоженный мозг: — Вообще,было странно, что ты вчера пришел ко мне. И, если честно, я не знаю, что делать дальше со всем этим. Ты вроде пришел и одним своим присутствием успокоил все мои страхи, но тут же исчез без предупреждения, и я снова считаю себя дурой, которая поверила, что между нами могло что-то получиться. —

От волнения мой голос подпрыгивает на октаву. — Не играй со мной и не издевайся, Хаким. Если ты не хочешь этого ребенка, что вполне нормально, ведь ты бездумно «пульнул» в меня в архиве на работе… уверена, для тебя это частое явление— трахать своих подчиненных без защиты, но если ты не готов, то прошу, скажи мне об этом прямо сейчас. Мы просто забудем обо всем и на этом закончим. Ты вернешься к своей жизни, а я начну новый путь. Возможно, я сама не знаю, на что подписываюсь. Именно сейчас стать матерью, в довесок одиночкой, сомнительная затея, но одно знаю точно: я не готова к аборту. — Судорожный вздох. — Неважно, с тобой или без… Я хочу оставить малыша, а может, малышку.

Замолкаю и бьюсь затылком о стену, с ужасом выдыхая и осознавая все, что только что вылетело из моего неугомонного рта. Удивительно, что Айдаров выслушал все это.

Я бы прокляла себя, но уже слишком поздно. Мои жалкие слова уже достигли мозга самого Сатаны и теперь варятся живьем в адском котле. Я чувствую, слышу их истошные крики о помощи. Эти же звуки сейчас бурлят в моей вздымающейся груди вокруг дрожащего уязвимого сердца.

Но в следующее мгновение все меркнет, когда я слышу, как на другом конце провода Айдаров мрачно прочищает горло. Даже не видя Хакима, знаю, что сейчас его брови нахмурены, а выражение лица похоже на сердитый камень.

— Нужно было уехать по работе, — наконец отвечает он, и от облегчения мне хочется стечь с подоконника на пол. — Через несколько дней я вернусь, и мы уладим этот вопрос, а пока можешь пообещать мне одну вещь?

Мне хочется спросить совершенно о другом, но этот засранец сделал ход конем перед моим любопытством.

— Какую?

— Постарайся следующие семьдесят два часа не думать.

Вот так просто? Делов-то. Я даже не замечаю, как мое настроение поддается давлению вспыхнувших раздражением нервных окончаний.

— Простите, господин робот, но я так не умею. Во мне растет и развивается маленький человеческий зародыш, эмбрион. Отсутствие возможности думать не входит в мои функции на ближайшие лет восемнадцать. — Пауза. — Девятнадцать, если считать с беременностью. И,прежде чем ты что-то ответишь на это, подумай тщательнее. Обстоятельства перевешивают в пользу того, чтобы этот номер пополнил коллекцию моего черного списка. Гормоны и все такое. Ну ты понял. По идее, я не должна быть беременна, но твои сперматозоиды решили иначе.

Провожу ладонью по шее, ощущая, как от волнения меня бросает в пот. Мне нужно закончить этот разговор, потому что я явно не контролирую свой беспутный язык. Айдаров издает странный смешок, но верно считывает мое ощетинившееся настроение.

— Прости, что ушел без предупреждения. — Если сейчас в мире произойдет стихийная катастрофа, вы

знаете, кого в этом винить. — Поверь, сложившаяся ситуация для меня тоже повод для волнения, и я в таком же ступоре, как и ты, но прежде, чем начнешь снова сыпать обвинениями в адрес моего члена, я хочу узнать, как ты себя чувствуешь.

Я уже открываю рот, чтобы запустить в его мужественное горло словесную шпильку, но останавливаюсь за секунду до срыва.

Тяжело сглатываю, прикрываю глаза и перевожу дыхание. Мне нужно успокоиться. В конце концов, мне стоит признать тот факт, что Айдаров делает большую работу над собой. И ему действительно не так сладко, как прежде, издеваться надо мной. Наверное, поэтому я проявляю снисхождение.

— Я себя чувствую нормально. — Открываю глаза и упираюсь взглядом в колени. — Обычно.

Короткая пауза.

— Может, тебе что-то нужно?

— Эм… нет. Хотя, — кусаю нижнюю губу. — Ну я бы не отказалась от молочного коктейля. Но тебя нет в городе, так что я все по…

— С каким вкусом ты хочешь молочный коктейль?

Моргаю, чувствуя, как мои брови поднимаются на лоб.

— Эм… с бананом.

— Принял.

Тишина снова заполняет линию нашего разговора, пока я не произношу тихим и неуверенным голосом:

— Хаким?

— Да?

— Ты… действительно… хочешь этого?

Протяжный вздох.

— Я уже заказываю молочный коктейль.

— О. Это все меняет.

— Да. Кажется, у меня начинает дергаться глаз.

— Что да?

— Я хочу этого.

— Хорошо, — судорожно выдыхаю и только сейчас понимаю, что улыбаюсь. — Это хорошо.

А потом моя улыбка оборачивается раскрытым от изумления ртом, когда Айдаров говорит серьезным тоном:

— Я хочу пригласить твоих родителей на ужин.

— Эм-м... — Сердце вихрем поднимается к горлу и начинает играть там в пинг-понг.

— Не думаю, что это хорошая идея, Хаким. Точнее, я не чувствую себя готовой к такому. Мы… Мы даже толком не говорили о нашем будущем. Я понятия не имею, что между нами! Помимо… ребенка…

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Я хочу действий, Хаким. Уж прости, — на этом моменте мой голос срывается на истерику, — но доверия к тебе у меня нет.

— Я хочу пригласить твоих родителей на ужин, это не действие? — кое-кто начинает терять терпение, но я тоже не собираюсь тащить своих родителей на встречу с человеком, который неизвестно — да, я и сама еще даже не знаю его статуса в своей жизни! — кем мне приходится. У моих родителей и без того предостаточно поводов для стрессов.

— Не настолько радикальное! Для начала ты мог бы позвать только меня! Неплохо, если бы это было свидание. Мы узнаем друг друга с других сторон, тех, которые не пытаются поубивать друг друга. А потом, возможно даже после того, как ты сводишь меня еще на одно свидание, мы поговорим о таком серьезном шаге. Не хочу показаться сукой, но ужин с моими родителями нужно заслужить, Хаким. Уж не знаю, как ты все распланировал, но торопиться я больше не буду. Как и давать себя в обиду. Я, может, и слабая, только теперь уже не одна и не позволю, чтобы твоя эгоцентричностьнавредила ребенку.