Бывшая сводного брата
Шрифт:
— Тарас Ильич, не стоит, — остужаю пыл человека, которого безмерно уважаю. — Выбора все равно нет. Придется драться.
— Этот бой станет последним в твоей карьере, — озвучивает то, что я и без него понимаю. Ради жизни пусть и сводного, но все равно брата, придется на это пойти.
Я в засаде. Не могу отказаться. Не могу сдаться. Не могу проиграть.
У моего проигрыша слишком высокая цена. Это непозволительная роскошь, которой я при всем желании не позволю произойти.
Буду драться до последнего. Буду стоять, пока ноги от бессилия не прогнуться.
— Спасибо за веру в меня, — подмечаю с сарказмом. — Поддержка что надо! Прям нет слов!
Тренер отходит на пару шагов, берет бутылку воды, делает несколько глотков.
— Максим, не дури! — снова пытается достучаться до здравого смысла. — Ты на пустом месте загубишь себя.
— У меня выбора нет, — признаюсь сокрушенно. — Понимаете? — смотрю на мужчину, не прячу глаз.
Придется рассказать ему правду. Он единственный, кто способен помочь.
— Мой сводный брат связался с Карателем, — произношу имя того, кто держит весь город под колпаком. Ни один даже самый мелкий воришка ничего не сможет сделать без его на то согласия. Глаза тренера округляются от удивления.
— Насколько давно? — спрашивает спокойно и сухо. Но по тону вижу насколько он зол.
— Не знаю, — признаюсь честно. — Но когда я переехал к Ольховским, Яр уже по уши погряз.
— Почему мне не рассказал об этом раньше? — вновь принимается донимать меня вопросами.
— Потому что не сразу разобрался кому могу доверять, — ухмыляюсь. Выходит жалко. — Ярослав сын своего отца. Его ждёт пост руководителя огромнейшей корпорации, но из-за дурости он может все потерять, — начинаю перечислять доводы и приводить аргументы. — Если так случится, то его отец будет мягко говоря крайне опечален. А вместе с ним и моя беременная мать. Она сейчас на позднем сроке, но ей волноваться ни в коем случае нельзя. Иначе будет все очень печально. У мамы с сердцем проблемы, врачи в принципе не в восторге от того, что она решилась рожать.
— Значит ты подставляешь себя, лишь бы с твоего сводного братца сняли долги? — тренер не скрывает своего удивления. — Не проще ли у Ольховского-старшего попросить денег и все перекрыть?
— Я подставляю себя ради здоровья и безопасности своей матери и ее ребенка, — правильно расставляю акценты. — Они единственные родные люди, что есть у меня.
Тренер молчит. Смотрит на меня не моргая. Суровое выражение лица, строгий взгляд.
Я сижу перед ним. Он единственный, кто сможет вытащить нас с Яром из передряги. Только Тарас Ильич способен помочь.
— Ты уверен, что Ярослав не повторит предыдущих ошибок? Что он исправится и за старое не возьмётся? — вжимает меня своим пытливым взглядом в скамью.
— Уверен, — киваю.
— С чего вдруг? — щурится. Он мне не верит.
— Потому что я ему слово дал! — на пороге раздевалки появляется виновник неравного поединка. — Если Максим мне поможет, то я до конца своих дней буду ему обязан.
— Ты начнёшь ходить ко мне на тренировки, — выставляет свои условия тренер. — Будешь делать все, что я скажу, — проверяет
— Согласен, — не моргнув глазом соглашается брат.
— Смотри, — недоверчиво смеряет его взглядом. — Ты слово дал!
— Я не подведу! — заверяет Ольховский.
— Тогда делаем так… — Тарас Ильич обращается уже ко мне.
Глава 38. Мира
Холодно. Душно. Многолюдно. Запах вокруг стоит такой, что просто атас! Глаза щиплет.
— Мира! За мной! Не теряйся! — Ваня хватает меня за руку, тянет в сторону огороженного сеткой ринга. Как по мне, так он похож на загон.
Стоит только представить сколько людей прошли через арену, что вырастает перед моим взором, так становится дурно. Сколько покалеченных судеб! Сколько пролитых слез…
От осознания происходящего вокруг ужаса мурашки по коже. От неизбежности и неотвратимости предстоящего боя подкашиваются ноги.
Мы опоздали. К Максиму нас не пропустят. Мне его не переубедить.
Бой вот-вот начнется и никто не сможет ему воспрепятствовать. Увы.
— Вань, — с трудом перекрикивая гул толпы зову друга. — Мне страшно, — признаюсь.
— Не бойся! — слегка сжимает мою руку. — Макс сильный и юркий. Он хороший боец. Поверь, — ободряюще подмигивает мне.
— Ты думаешь у него есть шанс на победу? — с надеждой смотрю на него. Мне так важно услышать положительный ответ!
— Я думаю, он знает на что идёт, когда соглашался на бой, — мягко увиливает от прямого ответа на мой вопрос. — Раз уж не смогли до Макса добраться до боя, так давай его поддержим здесь.
— Угу, — киваю. Приближаюсь максимально близко к клетке, цепляют пальцами за нее.
Из динамиков рекой льются слова. Представляют соперников, озвучивают их достижения, знакомят с толпой. Но я ничего из громких слов толком не слышу. Все мое внимание приковано к черной точке, что стоит вдалеке. Максим.
Он словно чувствует мое присутствие, поднимает голову. Встречаемся взглядом. Дыхание спирает, сердце делает кульбит и замирает на самом пике. Затем гранитной глыбой летит вниз.
— Максим, — шепчу. На глазах слезы. — Пожалуйста, выйди отсюда живым, — молю.
Но он не слышит меня. Гул толпы не позволяет. Расстояние тоже. Мы далеко.
Вокруг начинает собираться толпа. Я стараюсь держаться как можно ближе к Ваньке, но в конечном итоге нас разделяют. Меня оттесняют в сторону и назад.
Озираюсь вокруг. Ничего толком не вижу. Внутри паника, перед глазами все разбегается. По кромки крикам и свисту понимаю, что бой начался.
Пытаюсь пробиться вперёд, но меня не пускают. Ищу глазами Радько, не нахожу. Достаю сотовый из кармана, только вот он разрядился. Слезы на глазах полностью застилают обзор.
Дезориентированная и расстроенная до невозможности пытаюсь пробиться ближе к рингу. Я должна быть там! Максим должен видеть меня! Мечусь словно дикий раненый зверь по клетке, паника душит, дышать тяжко. Но ничего не могу сделать. Ни-че-го!