Бывшая. Моя. Настоящая
Шрифт:
– Нет, - покачала она головой.
– Может, ты им денег должна и так расплачивалась? – приподнял бровь Дмитрий, усмехнувшись.
– Нет, - снова качнула головой Кира.
– Ну а что тогда? – снова отошел он от постели. – Скажи, что они такие плохие, а ты не виновата!! Я же поверю! Как дурак поверю! – рыкнул он. – Ну же, Кира, давай, соври! Ты же можешь! Давай!
– Пожалуйста, послушай, - слезы все же потекли из её глаз. – Выслушай меня!
– Ну, слушаю! – пронзил Дима Киру взглядом.
– В школе я всегда была посмешищем, - начала Кира, упираясь лбом в колени. – Девчонки втихаря хихикали надо мной, а парни смотрели, как на пугало… У нас все время не было денег… Я ходила в старых шмотках, в том, что нам отдавали, редко в
– Что-то я не улавливаю связи.
– Молотов уселся в кресло.
– Мальчишки обходили меня стороной… Я же никогда не была красивой, Дим, - обвила она колени руками. – Никогда во мне не было женственности особой, грациозности… А в школьные годы… Хм, незнакомые меня иногда с парнем путали. Нескладная, манеры не те, грубая, разве что голос выдавал девчонку… А я девочка, Дим! Мне хотелось нравиться, понимаешь? – посмотрела она на Дмитрия.
– Ну, допустим, – вздохнул он.
– На выпускном я не была… Платье было для меня непозволительной роскошью, - всхлипнула Кира. – Да что там платье, какой-нибудь мало-мальски подходящий для этого дня наряд и то стоил слишком дорого… А все пошли встречать рассвет… Красивые, нарядные… Все ходили с ленточками, а я мыла дома полы… убирала, нянчилась с братьями, готовила… Понимаешь, Дим?! Вся моя жизнь была такой! Серой, без праздников и внимания! – взмахнула она руками. – Каждый день я только и слышала, что я должна помогать, должна заботиться о младших детях, а потом должна работать! В пятнадцать, Дим! – посмотрела она Молотову в глаза. – В пятнадцать, - добавила шепотом. – А я хотела, как все девчонки… Поцелуев хотела, свиданий… Первой любви…
– Ну, мне кажется, что последнее желание ты успешно воплотила в жизнь, - язвительно заметил Дмитрий. – Причем, как я понял, ничуть не позже, если не раньше своих одноклассниц, и твоя неприглядная одежда этому помехой не стала.
– Я тебе все врала, а ты и рад верить, - усмехнулась Кира, вновь прикрывая глаза. – Хотела опытней показаться, чем есть.
– То, что ты врала, меня уже не удивляет, - с сарказмом отметил Молотов. – Только я тебя снова не понимаю…
– Первый парень, с которым я встречалась, бросил меня, наговорив кучу гадостей, - тихо произнесла Кира. – Я тогда только в Москву приехала… На первом курсе училась. Доверилась ему, а он попользовался мной и выкинул, словно вещь ненужную, - всхлипнула Золотова. – Мне тогда восемнадцать было… И он, скотина, первым у меня стал. А потом ржал, что я целка, что трахаться не умею, что выгляжу как чмо последнее… Что никогда ничего не добьюсь и что лучше мне сразу свалить туда, откуда приехала, что Москва не для меня… А потом тебя встретила и побоялась, что тебе тоже такая не нужна. Так боялась потерять… Поэтому и сказала, что все у меня большой опыт. А у меня кроме того ублюдка не было никого никогда… Кому такая нужна была-то?!
– Бред какой-то, - покачал Дмитрий головой. – То есть сказать, что ты стелешься подо всех подряд с малолетства, было, по-твоему, лучше?
– Я не знаю! – воскликнула Кира, судорожно всхлипывая. – Я просто хотела быть с тобой, понимаешь?! А кому нужна провинциалка с кучей родственников, которым необходимо постоянно помогать деньгами!
– У тебя железная логика, Кира. Ты так боялась меня потерять, что отжигала с десятком-другим мужиков за моей спиной!
– Мне просто хотелось внимания, понимаешь?! – воскликнула Золотова.
– А я тебе его мало уделял? – зло прищурился Дима.
– Мне нравилось, что
– Ты на голову больная, - процедил Дима сквозь зубы.
– Я тебя любил, хотел, восторгался, а тебе, оказывается, этого вечно было мало?!
– Да! – крикнула она, в очередной раз вытирая с лица слезы. – Я хотела получить то, чего всю жизнь была лишена! У меня крышу срывало, когда они мною любовались! Мне хотелось этого! Хотелось быть девушкой, женщиной!
– А со мной ты ею не была, да? – ехидно поинтересовался Молотов.
– С тобой… - Кира отвернулась к окну. – С тобой было все иначе… Это… Это как любимый байк, – задумчиво проговорила она. – Твой любимый Харлей, который ты никогда, ни за что не променяешь и будешь заботливо сдувать с него пылинки и проверять каждый вечер, не появилась ли царапинка, но, если представится возможность прокатиться на чужом мотике, ты ее используешь. Используешь и забудешь…
– Нет, Кира, - Дмитрий встал с кресла. – Ты точно больная, - с жалостью посмотрел он на девушку.
– Ты даже чувства с мотоциклом сравниваешь.
– Я не сравниваю, - возразила ему Золотова, поджимая губы. – Просто ты не можешь меня понять, не слышишь то, что я тебе стараюсь сказать.
– Ты пытаешься оправдать блядское поведение трудным детством, - сложил он руки на груди. – Ты даже виноватой себя не считаешь!
– Не считаю? – сквозь слезы усмехнулась зеленоглазая она. – Да ты представить себе даже не можешь, насколько я люблю тебя, и насколько мне больно от того, что я сама все разрушила.
– Хорошо, что ты хоть понимаешь, что разрушила все именно ты, - уставился Молотов в окно.
– И все равно ты ничего не понял, - тяжело вздохнула Кира. – А я… Мне просто в кайф было, когда я получала мужское внимание… Просто вырвалась, наконец, и не знаю… - она уткнулась носом в колени и заплакала, чувствуя, что сказать ей больше нечего, а все, что было произнесено, явно не оправдание, хотя, она и не оправдывалась…
– Знаешь, ты просто не заслуживаешь уважения, - повернулся Молотов затылком к окну и врезался взглядом в спину плачущей блондинки. – Ни тогда не заслуживала, ни сейчас, - потер он лицо руками. – Я для тебя все делал, я старался каждую свободную минуту тебе посвящать, я пытался тебя понять, терпел все твои выходки, а ты искала внимания! – недоуменно выдохнул он. – Я стараюсь тебя сейчас понять, но не могу. Раздеваться перед чужими людьми просто ради того, чтоб доказать себе, что ты женщина? Ты эгоистка, Кира… Самая настоящая и хоть оборись, что это не так, для меня твои крики ничего не изменят. Ты и сейчас лишь о себе думаешь! Ты не думаешь, что людям, которые рядом тяжело от того, что ты так себя ведешь!
– А кто рядом?! – Кира приподнялась на коленях, придерживая одеяло руками. – Нет никого кроме тебя! А тебе я не нужна! А то, что я делала… Я говорила, что жалею! И сейчас повторяю! И хоть тысячу раз повторю! Только что это изменит?..
– Может быть если бы ты занималась самобичеванием, а взяла себя в руки и попыталась сделать что-то со совей жизнью, все было бы по-другому!
– тоже повысил тон Дима. – А ты сдалась! С чем ты осталась? Где теперь все те, для кого ты оголялась?! Теперь они на тебя посмотрят, а? – сорвал он с нее одеяло. – Чего молчишь? Почему я должен сейчас спасать тебя? Ты выбирала их, врала, плевала на мои чувства, а я должен подтирать тебе бесконечные слезы?!