Бывшие. Хочу только тебя
Шрифт:
Тогда я чуть теплее говорю:
— Пойдём, пожалуйста, Демид. Тебя все ждут.
Несколько секунд он изучающе смотрит на меня. Потом осознаёт смысл моих слов, и, не выпуская моей руки, уверенно утягивает к двери в нужное помещение.
Мы возвращаемся в уютный, стильно украшенный зал, садимся за стол и начинаем праздновать день рождения.
Через силу улыбаюсь, спокойно поддерживаю разговоры за длинным, накрытым столом. Не хочу, чтобы кто-то знал, какие бурные эмоции я сейчас испытываю. Скрывать чувства я
Демид постоянно поглаживает мою руку на столе или под ним. Пытается накормить меня чем-нибудь вкусным, подкладывая в мою тарелку разные деликатесы, но я не притрагиваюсь к еде. Просто не могу. Только пью шампанское в честь именинника, чтобы поддержать очередной тост.
Мне очень хочется напиться, как в прошлый раз, но я боюсь последствий. Хотя, что может произойти? Пересплю с его братом? Ха. Не то место. Не то время. Не тот брат. Прежнего желания к Алексу я больше не испытываю. Хочу только его старшего брата.
Да и Савицкий-младший весь вечер не сводит глаз со своей белокурой помощницы. Немного выдыхаю. Хочу, чтобы друг был счастлив. И Юле он идеально подходит… Во всяком случае, сгорать от ревности из-за длинноволосой блондинки, ошивающейся возле её парня, она вряд ли будет…
Тогда я ещё не понимала, что моя Зефирка, точно так же сгорает от ревности. И в роли блондинки, не дающей ей покоя, выступаю я. Но, а сегодня я вижу перед собой, счастливую, влюблённую пару.
С чистой совестью перехожу на крепкие напитки.
Как почувствовав моё состояние, Алекс приглашает меня на медленный танец. С лёгкой улыбкой соглашаюсь.
Во время танца мы болтаем, немного сплетничаем и даже смеёмся. Пока я не задаю беспокоящий меня весь вечер вопрос:
— Алекс, а ты знаешь эту Беверли?
Внимательно посмотрев мне в глаза и посерьёзнев, друг отвечает:
— Ну слышал о ней пару раз… Вроде Демид с этой красоткой какое-то время довольно тесно общался.
— У него с ней было что-то серьёзное? — торопливо спрашиваю я.
Алекс ухмыляется, снисходительно смотрит на меня и снова отвечает на мой постыдный вопрос:
— Гартман, когда у Демида было что-то серьёзное? Вспомни хоть одну такую девушку… Не можешь?! Вот и я не могу. Демид и серьёзные отношения — два несовместимых понятия… Та-ак, потрахивал её периодически.
От его слов мне становится тошно. Грудь сдавливает. Хочется на воздух. Но я, призвав всё своё самообладание, продолжаю допрос.
— А тогда, что она здесь делает? Как думаешь?
— Насколько я знаю, у них есть какие-то совместные планы… А почему ты спрашиваешь?
Алекс слегка отстраняется и изучающе смотрит на меня. Я начинаю краснеть под пристальным взглядом его стальных глаз. Смотрю вниз. Изучаю лаконичные пуговицы его отглаженной рубашки. Покусываю губы.
—
Друг заставляет себя замолчать. Только внимательно смотрит на меня и ожидает получить ответы на свои вопросы.
— Алекс, пожалуйста… Я не хочу об этом говорить. К тому же мы начинаем привлекать излишнее внимание, — шепчу и с мольбой заглядываю в его холодные глаза.
Друг смягчается, плотнее прижимает меня к себе и выдыхает мне в волосы:
— Чтобы ни случилось, ты всегда можешь на меня рассчитывать…
От его тёплых объятий и слов мне становится чуточку легче. А от прожигающего насквозь взгляда Демида, который он не сводит с нас ни на секунду, я даже получаю особое удовольствие.
Какие-то совместные планы у него с Беверли. Вот гад…
Алекс провожает меня к столу, галантно отодвигает стул, и я снова занимаю своё место.
Под столом Демид торопливо находит мою руку и ласково сжимает холодные пальцы. Я высвобождаю свою руку и отстраняюсь от него. Обнимаю себя непослушными руками. Смотрю перед собой.
— Что он тебе сказал, малышка? — шепчет Демид рядом с моим ухом. Не дождавшись ответа, мужчина недовольно выдыхает: — Я убью его… Ида, что он тебе сказал?
Поворачиваюсь к собеседнику, презрительно смотрю на него и сердито шиплю:
— Тебя это не касается, Савицкий!
Он сжимает руки в кулаки, стискивает челюсти, его дыхание учащается. От его реакции мне становится не по себе. Но Демид быстро берёт себя в руки и спокойным голосом говорит:
— Меня касается, всё, что связано с тобой. Смирись уже с этим! Потанцуем?
— Нет, — твёрдо отвечаю я и переключаю своё внимание на Ивана Александровича, поднимающего тост за своего сына.
Я просто не смогу сейчас вынести его прикосновения, и наверняка он начнёт всё это обсуждать. А я и так еле сдерживаю себя. Слёзы обиды так и рвутся наружу… Благо никто, кроме двух мужчин, сидящих рядом, даже не догадывается, что сейчас творится в моей душе…
Начинается нескончаемая череда тостов и поздравлений. Алкоголь несколько расслабляет меня и придаёт уверенности. Я снова натягиваю вежливую улыбку и поддерживаю общение за столом.
Очередь произносить тост доходит и до Беверли, она встаёт и, улыбаясь, громко произносит:
— Дорогой Демид. Спасибо, за те дни и особенно ночи, что мы проводили в Оксфорд. Оставайся таким же внимательным, милым…
Я больше не в состоянии слушать это! Хочется выскочить из-за стола и убежать. Но я не могу. Чтобы не выдать разрывающие меня на части эмоции, всеми силами пытаюсь отключить слух, стараюсь абстрагироваться от происходящего. Рассматриваю зал, гостей и янтарную жидкость в своём бокале…