Бывшие. Навсегда
Шрифт:
– Здравствуй, – кивнула я, позволила поцеловать свою руку, отодвинуть стул, вежливо улыбнулась, устраиваясь удобней. – У меня мало времени, говори, что хотел, – перешла сразу к делу, окинув взглядом говорящего.
Всё так, как я и представляла, сидя в кафе. Разбегающиеся лучики мелких морщинок в уголках светло-серых, полупрозрачных глаз, чьи оттенки я когда-то помнила наизусть. Широкие брови, прямой нос, чётко очерченный пухлый рот, копна русых волос, уже с вкраплениями седины, ухоженная щетина. Пиджак по последней моде, актуального цвета и фасона рубашка с двумя верхними расстёгнутыми пуговицами,
Образец успешного успеха, а не бывший муж.
– Всё такая же, – с мягкой улыбкой ответили мне, просто мурлыкнули и мягкой лапой по сердцу провели, а не ответили. Вот только моё чёрствое сердце не отреагировало на этот жест, как и на улыбку, которую на белый хлебушек можно намазывать и единорогам скармливать. – Заказал тебе запечённый Камамбер с грушей и белое сухое. Бурбон не стал. Всё верно?
– Верно, верно, – кивнула я. – Таир, говори, зачем позвал.
Таир… Когда-то, услышав это имя, я словила филологический экстаз, несмотря на то, что изучала не языковедение, а синологию, другими словами, китаеведение.
Таир Ин, вы только вслушайтесь, звучит как перезвон колоколов, тетива лука, только что выпустившего стрелу, как первый раскат грома.
Таир Ин.
Ин – фамилия, по утверждению отца Таира, вопреки расхожему мнению, русская, что красноречиво подтверждало возмущение бабушки Таира – крымской татарки, чья дочь выскочила замуж за русского, упорхнула из родного гнезда в Хабаровск, наплевав на все предрассудки, вместе взятые, чем нанесла удар многочисленным родственникам.
Иногда я думала, что вышла замуж только из-за имени Таира, вернее, его фамилии. Согласитесь, Инна Ин звучит куда благозвучнее, чем банальная Инна Попова, коей я родилась и жила до двадцати лет. Тем более, я собиралась стать великим китаистом, построить карьеру на непростом поприще синологии, и что характерно – стала. Написала научный труд о процессе инкультурации манихейства в Китае, что, согласитесь, звучит впечатляюще уже в графе названия.
Китаист Инна Ин даёт сто очков вперёд Инне Поповой – это факт.
– Что ж, не стану тянуть. У меня намечается выгодная сделка в Гуанчжоу, мне нужен хороший переводчик китайского на время переговоров.
– И? – уставилась я на Таира.
– Ты знаешь китайский. Ты жила в Китае, в Шанхае, если не путаю.
– Не путаешь, – пожала я плечами. – На рынке много переводчиков, ты можешь выбрать нужный диалект, гуаньхуа, бэйфанхуа, шаньси, гань, хой… – перечислила я некоторые из них. – Возраст, опыт, специализацию, даже размер груди. Не понимаю, почему ты пришёл с таким предложением ко мне.
– Потому что меня устраивает размер твоей груди?
– Возможно, меня не устраивает размер твоей… груди, – ответила я, имея в виду вовсе не грудь.
– Это разбивает мне сердце, – парировал Таир, ничуть не смутившись, знал, что с размерами не груди, пальцев на руках, ногах и других… конечностей у него всё отлично.
Крымские ли предки тому способствовали или смешение кровей дало столь завидный результат, но у Таира Ина всё было отлично, причём не только с размером, но и с… наполнением. Думаю, такой синоним вполне подходит.
– Могу дать тебе несколько рекомендаций, есть пара-другая толковых переводчиков, – предложила я.
Решила свернуть
– Мне не нужен толковый переводчик, мне нужен специалист экстра-класса, и это – ты, – спокойно ответил Таир, скользнув по мне взглядом, который оценивал отнюдь не мои профессиональные навыки.
– И ты считаешь, что я соглашусь? – прищурилась я, отвечая точно таким же взглядом.
Хорош, чертовски хорош, откровенно шикарен. Ему бы по красной ковровой дорожке в каком-нибудь Голливуде ходить, улыбки фанаткам направо и налево раздавать, торсом на большом экране блистать, вызывая повышенное слюноотделение поклонниц, а не…
Чем, кстати, Таир Ин нынче занимается? Когда мы поженились, он торговал алкоголем, открыл завод минеральной воды. Потом был связан с торговлей леса, про него говорили «лесной магнат», мелькало имя бывшего мужа в связи с производством и продажей удобрений.
Удивительно, он мог взяться за что угодно, от поставок манной каши в детские сады до продажи драгоценных камней или сталелитейного производства, и выжать максимум прибыли. Показать фантастический результат при любых исходных данных.
Потрясающее качество для сына рядового инженера дизелестроительного завода, развалившегося в эпоху Перестройки, и учительницы математики в ПТУ, которое, кстати, тоже закрылось примерно в те же годы.
Правда, у бабушки Таира, когда я последний раз слышала о ней, а случилось это больше десяти лет назад, было небольшой кафе крымско-татарской кухни, но не припомню, чтобы бабушку Алиме (для всех Аллу) называли «магнат лагмана».
– Согласишься, – самоуверенно кивнул Таир.
– Откуда такая уверенность? – откинулась я на спинку стула, уставившись на собеседника, мысленно приподнимая грудь.
Да-да, деловой фасон комбинезона не скрывал то, что скрыть невозможно. Не только к Таиру природа была великодушна, меня тоже не обошла милостями. Не настолько, чтобы мечтать о редукционной маммопластике [1] , однако результат щедрости выглядел весьма выдающимся.
– От твоего здравого смысла, которым ты не пренебрегаешь, и вот этой цифры, – Таир быстро написал на салфетки число.
1
Редукционная маммопластика – уменьшение груди.
– Это за год? – уточнила я.
– Это по достижению результата, – спокойно ответил Таир.
– Результат ты собираешься достигнуть в следующей пятилетке?
– Через месяц, максимум два, – было мне ответом.
– Ты собираешься заплатить такую сумму за месяц работы? – уточнила я. – Грязными, чистыми, по трудовому договору?
– После уплаты всех налогов, по договору, плюс оплата транспортных расходов, представительские, командировочные, страхование жизни, полис добровольного медицинского страхования на год, включая стоматологию.