Бывшие. Я до сих пор люблю тебя

Черничная Даша

— Ты бросаешь на меня странные взгляды, вмешиваешься в мое свидание, отвозишь домой вместо того, чтобы ехать к Инессе, которая наверняка заждалась тебя. Ты же в курсе, что у нас в городе такси прекрасно можно вызвать не только днем, но и ночью?

Сзади сигналят, потому что загорелся зеленый, а мы заигрались в гляделки и пропустили это. Герман нажимает на педаль газа и стартует.

— Во-первых, я просто смотрел на тебя. Это же не запрещено законом? Смотреть на бывших жен? Во-вторых, я не вмешивался в ваше с костоправом

свидание. Фактически оно было завершено, когда он оставил тебя одну и ушел говорить по телефону. И, в-третьих… черт, Тами, я просто везу тебя домой, чтобы ты не таскалась в ночи с левыми таксистами в таком виде.

Бросает красноречивый взгляд на мой наряд.

— Значит, я надумала себе? — прищуриваюсь, но Гера, конечно, не видит этого.

— Естественно! — произносит легко.

— Ну хорошо, — отворачиваюсь, смотрю на дорогу.

Молчим с Титовым. Я засматриваюсь на ночной город. Вспоминаю время, когда мы были молоды, беспечны, когда были вместе и, казалось, ничего не сможет нас разлучить.

Тогда мы тоже ночи напролет катались. Покупали кофе в МакАвто, приезжали к каналу. Герман прижимал меня к ограждению, обнимал. Мы целовались до тех пор, пока губы не онемеют. Смотрели на мигающие вывески, полную луну и строили планы, которым не суждено было осуществиться.

— Помнишь, мы гоняли по ночному городу и орали песни, как ненормальные? — спрашивает неожиданно Титов.

Его голос звучит странно. Вроде весело, но почему-то от этого тона вовсе не смешно, скорее наоборот. Сжимаюсь, потому что в груди болезненно тянет.

— Не помню, — вру, и он это знает.

— Сегодня я говорил с Эмилией. Она была в восторге от идеи поехать во Францию.

— Еще бы, — усмехаюсь. — Она забросала меня восторженными сообщениями.

— Не переживай, все пройдет хорошо.

— Я не переживаю, — говорю честно. — Тем более Эми уже взрослая и сообразительная девочка.

— Она самая лучшая, — тепло произносит Герман, и я невольно улыбаюсь.

Оставшуюся дорогу до дома молчим. Тем у нас больше нет.

— Спасибо, что подвез, — говорю я, когда Герман паркуется у моего подъезда.

Дергаю ручку и выхожу на улицу. Слышу позади, как хлопает дверь и пиликает сигнализация, оборачиваюсь.

— Куда ты? — спрашиваю Германа, который отходит от машины.

— Провожу тебя, — пожимает плечами.

— Я не нуждаюсь в твоем провожании! — нет, ну правда!

Я живу в этом доме десять лет, у нас консьерж, видеонаблюдение, дом с интеллигентными жильцами.

— Пошли, — Титов берет меня под локоть и тянет в подъезд.

В лифте буравим друг друга взглядом, но ничего не говорим.

Вставляю ключ в замок, чувствуя, как Герман дышит мне в затылок. Волосы встают дыбом, по коже бегут мурашки. Я чувствую его тепло, запах. Он не касается меня, даже попыток не делает, но я все ощущаю очень остро, и это неожиданно пугает меня.

Упираюсь

лбом в дверь, зажмуриваюсь.

— Зачем ты делаешь это? — спрашиваю его.

— Я не знаю, Тами, — отвечает тихо.

Резко тяну ручку и захожу в квартиру, захлопывая дверь перед носом бывшего мужа.

Глава 5. Гость

Тамила

— Я возьму с собой вот это! — Эми начала сбор вещей за несколько дней до вылета, и теперь в раскрытом чемодане высится гора одежды.

Эта гора растет в геометрической прогрессии.

Следом за первым чемоданом появляется второй. В него также летят вещи, расчески, фен, умывалки, шампуни, бижутерия.

Вздыхаю и недовольно качаю головой:

— Эмилия, сложи вещи нормально, а то будут как из жо..

— Мама! — ахает дочь.

— Ну что? — возмущаюсь. — Давай аккуратнее, дочь. Сложи вещи, так и поместится больше.

— Ла-адно, — тянет недовольно.

— Я завтра к бабуле с дедушкой съезжу, можно?

— Нужно! Бабушка тебя не отпустит из страны на три недели, если ты не попрощаешься с ними.

Мои родители души не чают во внучке. Родители Геры тоже любят Эми, но более сдержанно. Может, это связано с тем, что Эмилия практически выросла на глазах у моих родителей?

Бабушка и дедушка со стороны Титовых гораздо меньше участвовали в ее жизни, хотя сейчас ревностно пытаются перетянуть одеяло на себя, борясь за внимание подростка.

— Отвезу тебя к ним.

— Спасибо, ма! Ты лучшая!

Снова подлизывается.

Я ухожу к себе. Сегодня открывается выставка, приглашено много уважаемых людей — в общем, важный день.

Эми остается дома, а я вызываю такси и еду в галерею. Работа кипит вовсю: кейтеринг готовит столы, электрики поправляют освещение. Я координирую всех, а затем иду встречать первых гостей.

Ну как гостей — родителей.

— Доченька, — мама обнимает меня и заглядывает в лицо. — Это что, морщинки? Ты все-таки подумай над тем, чтобы уколоть ботокс. Все же тридцать три уже.

Говорит так, будто мне семьдесят три.

Мама у меня, как это принято говорить, вся сделанная. В погоне за молодостью она перепробовала кучу процедур, в том числе ложилась под нож хирурга.

В итоге выглядит подтянуто, молодо.

— Обязательно подумаю над этим, — проще согласиться, чем объяснять маме, что я пока не хочу никаких вмешательств.

Морщинки у меня, конечно, есть, но все не настолько критично.

Перевожу взгляд на папу.

— Привет, папуль, — обнимаю его и чмокаю в щеку.

— Привет, Тамилочка, — тепло приветствует он меня. — Выставка, как всегда, на высоте. Отложи мне какую-нибудь фотографию на свой вкус. Повесим ее в приемной офиса.

— Обязательно, — улыбаюсь. — Проходите, сейчас все начнется.