Бывшие. Я тебя не отпускал

Келлер Николь

– Да. В дозировке десять миллиграмм.

– Сколько?! – Царева разве что не подпрыгивает на месте.
– В твоем случае это должно быть вдвое больше! Я скорректирую дозу, и больше таких болей быть не должно. Но это не говорит о том, что тебе не потребуется дальнейшее лечение. Случай у тебя очень сложный, - Карина что-то быстро набирает на виртуальной клавиатуре мобильного.
– Тебе придется остаться тут минимум на ночь. Я распорядилась поставить тебе капельницу. И мне нужно за тобой понаблюдать.

–

Но…

– Никаких «но», Тина! – строго выговариваю, стараясь не повышать голос. – Ты чуть не загнулась!

– У тебя повсюду кисты и полипы, знаешь, да? – Карина мрачнеет с каждой минутой, продолжая дотошно проводить обследование.
– Они тоже могут быть причиной твоего состояния.

– Да. Они со мной давно. После операции…Мммм, - Тина стискивает зубы и пытается продышать схваткообразную боль. Беру ее ладошку в свою и сжимаю, впервые в жизни молясь, чтобы боль наконец-то отпустила.

– Так, Маша, - обращается Карина к заглянувшей медсестре. – Вколи обезболивающее и вставь катетер.

Медсестра суетится и выполняет назначения. Тина прикрывает глаза и часто дышит. Осторожно обнимаю, мечтая забрать ее боль.

– Тина…Тина, не засыпай. Мне нужно заполнить твою карту. Потом мы переведем тебя в палату, и ты сможешь отдохнуть.

– Хорошо…

– Так, беременности, аборты, роды, были?

Моя девочка вдыхает и сжимает челюсти, как будто ей стало еще больнее. Запрокидывает голову и часто дышит.

– Тина?

– Беременность была, родов не было.

Мы с Кариной вздрагиваем, как от удара. Переглядываемся и судорожно вдыхаем.

– Выкидыш?

Качает головой. Поворачивается к стенке и тихо выдавливает то, что выворачивает меня наизнанку и прокручивает через мясорубку.

– Нет. Аборт на серьезном сроке. Врачи сказали, что мои боли – последствия этого аборта.

Глава 25

Паша

Все последующие события происходят как будто не со мной. Я словно наблюдаю за всем этим со стороны.

Слова Тины меня просто размазали. Уничтожили. Потому что что-то подсказывает мне, что тот ребенок был моим. Я не могу утверждать этого наверняка, но чувствую. Иначе бы моя девочка не реагировала так остро и не отводила взгляд.

На вопрос Карины, в каком году был сделан аборт, Тина ответить уже не может – ее скручивает от очередного приступа боли и одновременно с этим начинается истерика. Царева в экстренном порядке лично ставит Тине капельницу, вкалывает успокоительное и обезболивающее. Через несколько минут моя девочка засыпает, так и не выпустив моей руки.

Санитары приходят через пять минут и переводят ее в уже подготовленную палату. Следую за ними по пятам и сажусь рядом

с койкой моей девочки. Продолжаю держать ее за руку, поглаживать, размышляя, как вообще смогло такое произойти.

И в голову не приходит ни одного дельного предположения.

Более того, у меня не сходится картинка в голове.

Если Тина сделала аборт несколько лет назад, то почему была одержима идеей родить от Ярослава?!

– Ну, как вы тут? – за своими мыслями не сразу замечаю, как в палату входит Карина. Она осматривает Тину, проверяет капельницу.

– Я не знаю…Насколько все критично?

– Мне сложно говорить без дополнительного обследования, но…Ситуация серьезная, Паш. Из того, что я увидела и узнала, Тине нужно пройти серьезное лечение, возможно, даже сделать операцию. И рожать. Еще вчера. Точнее я смогу сказать только после полного обследования.

– Это действительно последствия аборта? – слова царапают глотку.
– Неужели Тина так могла…Она что-то сказала тебе?

Карина вздыхает и отводит взгляд в сторону. Она думает о том же, о чем и я.

Резко разворачивается и глазами впивается в мое лицо. Взгляд суровый и колючий.

– Послушай, Паш. Я действительно хочу помочь твоей девушке, потому что мне не безразлична ее судьба и состояние. Она мне ближе, чем просто пациент. Но даже если бы мне и было что-то известно о ее истории, я бы тебе не сказала без ее разрешения. И да, не вздумай ее допрашивать, когда она проснется. Ты же видел, сколько боли ей приносят воспоминания. А Тине сейчас просто противопоказаны любые волнения. Я запрещу тебя пускать в палату, если узнаю, что ты хоть как-то завел разговор об аборте.

– Я же не дурак! Я не собираюсь морально насиловать свою женщину. Я не переношу ее боль. Ни физическую, ни ментальную. Слушай, а Ярослав? Он может что-то знать? – цепляюсь за последнюю ниточку.

– Мне он ничего не говорил, - Карина качает головой.
– Да и я не желала знать подробностей. Тебе лучше спросить у моего мужа лично.

Раздумываю буквально несколько секунд. Поднимаюсь на ноги, окинув взглядом бледную и изможденную девочку.

– Сколько еще проспит Тина?

– Часа три точно.

Кивнув и поблагодарив, срываюсь с места. В дверях догоняет усталый голос Царевой:

– Что тебе даст эта правда, Паш?

– Не знаю. Но я не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. А еще знаю, что аборт на большом сроке не делают просто так.

Глава 26

Паша

Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не перейти на бег. Благо, далеко идти не нужно – офис друга находится в этой же клинике, только в другом крыле.