Бывших мам не бывает
Шрифт:
Я ощупала себя, видя, как лорд с зеленым ирокезом и полосами на лице от стекающей краски, направляется к зеркалу. Тоже щедро заляпанному краской.
В зеркале отражались два колхозных панка, которые собрались на сельскую дискотеку. Малиновая я с малиновым и немного желтым ирокезом. И зеленый с синим лорд. Так маленький “прессионист” решил расширить свою творческую сферу и поработать бодиартером. Платье было безнадежно испорчено. Но я едва подавила смешок, видя как чопорный лорд пытается пригладить волосы.
– Видимо, он унаследовал от меня дар некроманта,
Глава 35
Опомнившись, я посмотрела на малиновый кривой ирокез, сохранивший форму подушки.
– Правда? – прошептала я, трогая на голове конструкцию.
– Нет, я шучу! – рявкнул нервный лорд, что-то усиленно листая в книгах.
То, что было на голове напоминало застывшую краску для волос.
– Можно, я воспользуюсь ванной? – спросила я, едва ли не отломав себе прядь.
– Можно, я воспользуюсь вашей нервной системой? Я не уверен, что смогу отмыть ее! – произнес лорд, хмурясь и что-то отчаянно высматривая на ветхих пожелтевших страницах.
Я вбежала в дверь, видя перед собой уютную и роскошную ванную. Белоснежная, необычной формы, ванна выглядела очень старинной. Золотые вентили повернулись, а из изогнутого крана хлынула вода. Я подставила руку, понимая, что вода холодная. Пока я попеременно вертела их, в воображении появилась картинка. Скромные похороны, все в черном, несут гроб со старушкой, а у нее волосы стоят розовым ирокезом.
Опомнившись, что уже с минут пять держу пальцы под водой, я начала их усердно тереть. Схватив душистое мыло с запахом духов, я мылила руки, как учил Мойдодыр. Мне кажется, что я сейчас услышу крики бактерий, орущих благим матом среди мыльной пены. Стоило мне поднести руку к крану и смыть, как я увидела, что краска осталась на месте.
Я ковыряла ее ногтем, пытаясь подставить под струю воды. Но и так она слазила с трудом. Скорее по крупице в час.
Выполнив годовой норматив по мытью рук, я вышла в комнату, видя зеленый хохолок чужих волос. На круглом столике была нарисована круглая печать, в которой стоял пузатый флакон. Руки лорда лежали на столике, а под его пальцами что-то светилось.
– А что вы делаете? – спросила я, видя как на меня смотрит взгляд полный нелюбви.
– Как вы думаете? – резко произнес лорд, а его зеленый хохолок угрожающе покачался. – Пытаюсь сделать растворитель! А вам не советую лезть под руку во время ритуала!
– Я просто спросила, – оправдывалась я, а лорд вздохнул. – Это все из-за вас!
– Из-за меня? – вскинула я малиновую бровь.
Вы же придумали ему рисование! – заметил он, снова листая книгу. Жидкость во флаконе напоминала воду из чайника, которая белеет от извести, когда кипит. – Вы немедленно пойдете и скажете, ему, чтобы он прекратил так делать! Видите, к чему это привело?
Я прислушалась к притихшему дому.
– Нет!
Я не могла сдержать улыбку, глядя на чужой ирокез.
– В моих словах нет ничего смешного!
– То, что у вас не получается, еще не повод мне тут трясти хохолком!
– Чем? – фыркнул лорд. – Вы на себя посмотрите! Вы похожи на малиновку!
– Чирик чик чик! – выдала я, взмахнув руками.
Лорд действительно выглядел нервным. Но глядя на меня уголок его губ дрогнул, словно он попытался улыбнуться.
– Вы правы, – произнес он наконец. – У меня действительно не получается перебить свое заклинание.
Он снова присел в кресло, а положила руки на спинку.
– Не делайте так! – произнес он, внезапно. Серые глаза лорд посмотрели на меня искоса. Его руки уже покоились на столике, а я рассматривала черные буквы и какие-то круги на пожелтевшей странице книги.
– Это еще почему? – спросила я, удивляясь. Но руки убрала.
– Так делала моя жена, – отрезал лорд.
– У меня такое чувство, что вы до смерти на нее обижены, – произнесла я, видя, как пальцы его загорелись. По начерченному мелом кругу пробежали искры. Зелье поменяло цвет с мутно – белого на бордовое. Оно забурлило, словно закипая, а потом стало прозрачным.
Понятно, мой вопрос проигнорировали. Ну что ж. Кстати, я не заметила ни одного портрета его покойной жены. Вот прямо ни одного! Ни в комнатах, ни в коридорах, нигде. Либо он снял их, чтобы не нервничать лишний раз, либо действительно что-то случилось между ними.
– Моя жена предала меня, – произнес внезапно лорд Олатерн, убрав руки со стола. – Она поступила ужасно. И я никогда ее не прощу за это!
– За что? – удивленно спросила я, видя как руки лорда сжали подлокотники кресла. – Ну, мне-то вы можете сказать?
– Зачем вам это знать? – резко спросил лорд Олатерн.
– Понимаете, при воспитании ребенка есть темы, которые нужно затрагивать аккуратно, – произнесла я, вздыхая. – Я боюсь по незнанию затронуть тему, которая причинит Тео боль. Не специально. Нет. Случайно. Например, упомяну в разговоре пожар. А окажется, что он погиб при пожаре. Но я ведь не знала? Не так ли? Ему и так больно. И я не хочу причинять ему новую боль, понимаете? Тоже самое касается отношений между родителями. Дети все видят и слышат. И делают свои выводы.
– А вы не поднимайте эти темы! – резко произнес лорд.
– Да как их не поднимать? Если он сам спросит. Я что? Скажу ребенку, что папа не велит разговаривать на эту тему? – усмехнулась я. – И тем самым усугублю его состояние. Малыш сам сделает выводы, и просто больше не будет делиться со взрослыми ничем! Это неправильно!
Лорд раздумывал, сказать мне или нет.
– Хорошо, – наконец произнес он. – Они с сыном ехали в карете. На скользкой мостовой карета вылетела за ограждение мостовой. Ее занесло. А они так и не смогли выбраться из нее.