Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех!

Королева Анастасия Юрьевна

– А если за каждым её шагом следили? Об этом ты не подумал? Да и люди, годами подвергающиеся психологическому давлению от подобных Маргарет, редко верят в свои силы. Редко решаются на геройские поступки, они скорее уж до последнего плывут по течению, и только когда пройдена точка невозврата, они решаются. Прямо как Аннэт. Она выбрала смерть, потому что решила, что с её наступлением, всё плохое закончится. Но…

– Не закончилось, – договорил за меня Хэмлин.

– Не закончилось, – повторила и посмотрела невидящим взглядом на свои сцепленные

руки. С гладкой кожей, идеальными розовыми ноготками. – Мне жаль её, – говорю искренне, – если бы на её пути появился хоть кто-то, готовый помочь и поддержать, может быть жизнь Аннэт сложилась бы иначе?

Поднимаю голову и смотрю на мужчину. В его глазах – отражение моей грусти, только связана она с другим. С чем именно, он озвучивает спустя несколько секунд:

– И тогда я не встретил бы тебя?

Холодная волна зародилась где-то в затылке и покатилась вниз. Мои губы сложились в какую-то неестественную, деревянную улыбку.

– Может быть, так было бы лучше? – вопрос сложный, полный боли и сомнений. Мне, в самом деле, больно. Почти на физическом уровне. Хочется закрыть глаза и очнуться в своей старенькой квартире или не очнуться вовсе. Лишь бы перестать терзать что себя, что мужчину этими глупостями.

– Для кого? – даже не скрывая злости, бросил он.

Смотрю на него, как на несмышлёного ребёнка:

– Для всех. Ты хотя бы понимаешь, сколько мне лет? В настоящей жизни я выгляжу, как старуха, да что там, я старухой и являюсь, – мучавшие меня мысли прорвались и я слегка повысила голос. – А ты… – тут смелость моя испарилась. Надо бы замолчать, а то чего доброго, признаюсь ему в любви. А он из жалости признается ответно. Нет-нет, вот этого мне точно не нужно.

– Что – я? – Хэмлин не выдержал, поднялся и подошёл к креслу, так что мне пришлось поднять голову, что посмотреть ему в глаза.

– А ты молод, красив и, наверняка, ещё встретишь ту, которая не только телом будет идеальная, но и душой. У вас же есть тут разводы? Я бы могла…

Я не договорила, потому что меня рывком подняли на ноги и буквально впечатали в своё тело. Обдали горячим, даже огненным дыханием и торопливо заговорили, буквально касаясь своими губами моих:

– Никогда. Слышишь? Никогда не говори, что ты не та, кто нужен мне. Я уже большой мальчик и в состоянии решить, с кем хочу быть.

Пока он произносил это, моё сердце набирало обороты. Заходилось лихорадочным бегом, неслось вперёд, даже не думая останавливаться.

– И тебя, – прошептала, потому что голос совсем не слушался, – совсем не смущает, что я вдвое старше тебя?

Хэмлин усмехается и в его взгляде появилась щемящая нежность:

– Это меня беспокоит в самую последнюю очередь, куда больше я боюсь, что однажды придёт день, и вернётся настоящая хозяйка тела, а ты… исчезнешь.

Выходит, каждого из нас мучают свои страхи? Мысль я не додумала, потому что муж сократил и без того крошечное расстояние и поцеловал меня. Без нежности, без сомнений, погасив заодно и мои терзания тоже. Поцелуй был…

Страстным. Таким, будто мы были утопающими, теми, кто мог найти спасение лишь в этих горячих прикосновениях, в смешанном дыхании, что обжигает и утоляет жажду одновременно. Поцелуй был таким, каких со мной не случалось прежде.

Ноги подкашивались, в ушах шумело и я стояла лишь благодаря тому, что Хэмлин крепко держал меня. И предложи он продолжить, я бы вряд ли отказала, просто потому что не смогла бы, но… Спустя, кажется, целую вечность, он отстранился. Упёрся своим лбом в мой.

Мы дышали шумно, будто пробежали спринт и пришли первыми. А в душе расцветало робкое, но такое притягательно чувство счастья. Не удовлетворения, нет, физиология требовала своего и жар всё ещё пульсировал внизу живота, обжигая все внутренности, вот только телесные ощущения и душевные – совершенно разное.

– Не так, – хрипло усмехнулся Хэмлин, будто ответил на невысказанный вопрос.

– Не так, – согласилась с ним и улыбнулась, а вместе с тем и покраснела. Просто почувствовала, что и без того раскрасневшееся лицо, вспыхивает сильнее. Как бы не сгореть вовсе.

Мужчина тихо засмеялся, а потом притянул к себе, утыкаясь теперь уже в макушку.

– Ты только не исчезай, хорошо? А с остальным мы обязательно разберёмся.

Разберёмся, обязательно разберёмся.

– А ты уверен, что за всем стоит Джошел? – спросила глухо.

Хэмлин тяжело вздохнул, с некоторым разочарованием и немного отстранился. Посмотрел мне в глаза и признался:

– Не уверен, потому мне и нужна Маргарет. У неё наверняка есть какая-то связь с тем, кто всё это затеял. А связь – это доказательства. Когда всё закончится, мне нужны хоть какие-то доказательства, чтобы оправдать и тебя, и себя.

Логично. Но…

– Я боюсь её, – признаюсь и морщусь.

– Она не прикоснётся к тебе, – обещает Хэмлин, вот только здесь всё куда сложнее.

– Ей и не нужно ко мне прикасаться, – вздохнула, а потом сама прижалась щекой к его груди. Мощные, немного неровные удары сердца, успокаивают, дарят уверенность. – Память тела подводит. Я чувствую себя рядом с ней, как кролик перед удавом. Понимать-понимаю, что ничего-то она мне сделать не может, но… Это сложно преодолеть.

– Но сегодня ты держалась с ней молодцом, – я не знала, скорее почувствовала, что он улыбнулся.

– Ты видел? – отстранилась и пытливо посмотрела ему в глаза.

– Видел, – говорит довольно, – и слышал. И мне, не буду скрывать, безумно льстит твоя уверенность в моей помощи.

Прищурилась и спросила:

– Значит, это твой взгляд я чувствовала там, в гостиной?

– Мой, – столько самодовольства, что мне прямо захотелось стереть её с его лица.

– Не делай так больше, пожалуйста, – попросила строго. – Я уже успела напридумывать себе невесть что.

Улыбка пропала с его губ и он задумался на секунду, а потом повинился:

– Прости, я просто побоялся оставлять тебя с ней одну.