Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех!
Шрифт:
Я смотрела на то, как уводят служанку и не верила, что всё это происходит на самом деле. Ведь всё было так хорошо… Там, в приюте, Вистера стала чувствовать себя лучше и я поверила, что лекарства помогают, но… Что-то пошло не так. Я растерянно посмотрела на Хэмлина, и хотела уже спросить, что, в конце концов, происходит, как раздались жиденькие хлопки.
– Браво, – насмешливо прокомментировала Маргарет, наблюдавшая за нами со стороны, – у вас тут прямо приют для сирых и убогих. Никогда не думала, уважаемый герцог, что вы так увлекаетесь
Она скривила губы в подобие улыбки, отчего лицо стало ещё более отталкивающим. И выбранный цвет платья, розовый, с множеством рюшей и оборок, делал её похожей на неудачное пирожное, которое делал повар-новичок и оно у него получилось слегка скособоченным. А ещё, наверняка, невкусным, потому что такие гадюки вкусными быть не могут.
– Матушка, – одёрнула её, – как вам спалось? Дурные сны не беспокоили?
Я тоже улыбалась, надеюсь, так же гаденько, как она, чтобы до этой дурной женщины дошло, что разбрасываться оскорблениями в адрес дорогих мне людей, я не позволю.
Она усмехнулась и покачала головой, как бы говоря, что с головой у меня не всё в порядке.
– Спасибо, дорогая, спала я не важно, кто-то из твоих служанок, видимо, намеренно, подал мне слишком тяжёлое одеяло. И комнату как следует не проветрили. Распустила ты их.
Я отчётливо скрипнула зубами, но улыбку удержала:
– Что же, я скажу, чтобы всё исправили.
– Уж будь добра, – усмехнулась Маргарет, донельзя довольная собой.
Хэмлин в нашу перепалку не вмешивался, он всё посматривал на дверь, за которой скрылась Вистера, потом вовсе откланялся и вышел, шепнув мне на ухо:
– Я разберусь. Не бойся, я рядом.
Последнее было важным уточнением, потому что как только он вышел, моя смелость начала таять и страх, принадлежащий Аннэт, стал брать верх. Мне стоило большого труда спокойно управляться со столовыми приборами, чтобы эта змеюка не поняла, насколько я её боюсь.
Когда все перешли к чаю, удивительно молчаливая Маргарет вдруг заговорила:
– Ты подумала о моём предложении, дорогая?
– О каком именно? – уточнила с усмешкой. Это не о том ли, где я должна пойти и убить собственного мужа?
Женщина оскалилась в ответ и эта улыбка против воли вызвала у меня дрожь где-то глубоко внутри:
– Аннэт, ты же не глупая девочка и должна всё понимать, – притворно ласковый тон вызвал едва ли не тошноту. А ещё взгляд, в котором притаилось… нечто. Тёмное, жадное, жаждущее… Буквально вбил в меня ощущение беспомощности и бесконечного страха.
Кровь застучала где-то в ушах и, пытаясь заглушить этот стук, я мотнула головой:
– Не глупая, – смелая улыбка далась с трудом, – поэтому понимаю, что если я соглашусь, то вскоре окажусь на его месте.
Лицо Маргарет искажает гримаса злости, а в глазах застывает лёд, но она быстро берёт себя в руки. Улыбается. Начинает медленно
– Уведи всех!
Женщина звонко засмеялась, а после резко этот смех оборвала и поморщилась:
– Аннэт, прекращай этот спектакль. Уже даже не смешно.
«А это и не спектакль!» – хотелось смело возразить, несмотря на подкравшуюся панику, но я в ужасе вдруг поняла, что не могу ни двинуться, ни произнести хотя бы слово.
Это что ещё за чертовщина такая?!
Глава 39-1
Я собрала в кулак все силы и подалась вперёд, но куда там. Меня будто бы невидимые путы скручивали. И не просто мешая двигаться, ещё и заставляя задыхаться, то ли от воспоминаний, то ли от собственной беспомощности.
Так, Анна, успокойся. Эти воспоминания не твои, и реакция тоже не твоя. Да и в доме полно охраны, в конце концов. Хэмлин, опять же, обещал быть рядом. Ничего Маргарет не посмеет сделать. Пугает просто, но и страх можно победить. Главное, постараться.
Прикрыла глаза и попыталась глубоко вдохнуть, а потом медленно выдохнуть. Нет, сердце не перестало с силой стучаться о рёбра, и подвижность ко мне не вернулась, но стало значительно легче. Будто с плеч пропала давящая на них тяжесть. И страх притупился, позволяя думать куда рациональнее.
Маргарет тем временем подошла ко мне вплотную, окинула с головы до ног презрительным взглядом и выдала, склоняясь к уху:
– Деточка моя, давай уже поговорим начистоту, не прячась ни за чьими спинами. У нас не так много времени.
«Времени на что?» – хотела спросить, но я промолчала по естественным причинам.
А через секунду вдруг что-то изменилось. Маменька холодно улыбнулась, кивнула в сторону детей и приказала:
– Отправь их, нам лишние уши ни к чему. И давай выйдем прогуляться, вчера разговор как-то не задался, надеюсь, теперь ты передумала и готова к конструктивной беседе.
Нет, с тем, чтобы отправить детей подальше от этой чокнутой, я была полностью согласна. А вот на разговор с ней – нет. Но вопреки правильным мыслям, голова моя повернулась и я голосом, лишённым человеческих эмоций, произнесла:
– Дети, вы можете быть свободны.
И они, будто послушные марионетки, поднялись со своих мест и не глядя на нас, вышли вон.
Я наблюдала за всем со стороны. И это несмотря на то, что тело это, как бы, принадлежало мне. Но распоряжалась им в данную минуту уж точно не я. Странности продолжились. Маргарет довольно кивнула и схватила меня за руку своими потными, холодными пальцами, отчего я вздрогнула, а она тихонько усмехнувшись, прокомментировала: