Бывший-босс
Шрифт:
— Как думаешь, у меня получится стать хорошим риэлтором? — спрашивает она спустя минуту молчания.
Я машинально поворачиваюсь.
— Для чего тебе мое мнение?
— Если спрашиваю, значит, оно имеет значение.
— Думаю, это не то, чем тебе стоит заниматься, — честно отвечаю я. — Когда объекты от деда и случайные знакомства закончатся, придется по-настоящему вкалывать. А ты к такому не привыкла.
— А к чему я, по-твоему, привыкла?
— Заниматься благотворительностью и прочей ерундой, не требующих больших усилий, — не подумав, отвечаю я
— Слушай, я не то хотел сказать…
— Нет, ты хотел сказать именно это, — без всякого упрека возражает Маша. — Но ты ошибаешься.
Она говорит это так спокойно и твердо, что вызывает во мне невольное восхищение. Пожалуй, еще никогда она не была настолько близка к образу доступного моему пониманию человека. И ведь не оскорбилась, не обиделась, не огрызнулась, а просто не согласилась. Такой Маши я еще, пожалуй, не видел.
Но потом она, улыбнувшись, добавляет: «В моей карте помимо воды, достаточно земли, и это позволяет мне добиваться успехов в строительстве и торговле недвижимостью», и я понимаю, что с доступностью я поторопился.
Хотя сейчас это по большому счету уже не имеет значения, потому что Порше снова разогнался до ста пятидесяти. Хочется верить, что с моей природной удачей Маша не накосячила, как с прогнозом ранней смерти, и до ресторана «Аргентум» я все же доберусь живым.
Глава 12
— Девять пятьдесят восемь, — торжественно объявляет Маша, глуша двигатель. — Я же говорил, что успеем. Я хорошо выгляжу?
Ничего не ответив, я толкаю дверь и с облегчением вываливаюсь на твердую землю. Лучше в очередной раз выглядеть грубияном, чем вывернуть содержимое желудка ей на колени. В последний раз мне было так плохо, когда я напился в четырнадцать паленого самогона и заблевал грядки Риммы Марковны. Там с тех пор ничего не растет.
— Ты бледный, Тимур, — Маша озабоченно оглядывает мое влажное от пота лицо. — Вот, держи.
Достав из сумки серебряный блистер с таблетками, она протягивает его мне.
— Спасибо, не нужно, — буркаю я, злясь и на вестибулярный аппарат, подставивший меня в самый неподходящий момент, и на нее, за то, что после нескончаемой двадцатиминутной тряски выглядит так, словно только что вышла из спа.
— Возьми, — настойчиво повторяет она. — Обещаю — сразу станет легче.
Поколебавшись мгновение, я раздраженно забираю у нее блистер и закидываю в рот таблетку. Хуже уже все равно не будет. Я с трудом разговариваю и едва ли смогу полноценно провести встречу.
— Это какое-то средство от укачивания? — спрашиваю на всякий случай.
— Это гомеопатия, — невинно отвечает Маша. — Помогает от всего, включая инфекции, передающиеся половым путем.
— Ну, наконец-то гомеопатия меня вылечит, — буркаю я себе под нос, поняв, что облегчения ждать бесполезно. — А то годами с сифилисом воюю, и все никак.
— Извини, что? Я не расслышала.
Я обреченно отмахиваюсь.
— Говорю, что обратно я поведу сам.
— Конечно, — кротко отвечает Маша. — И ты не ответил. Я хорошо
Вот же неугомонная. Не знал бы ее хорошо, подумал бы, что ей важно, чтобы я посмотрел на нее как на женщину.
С вдохом набрав побольше терпения, я скептически оглядываю ее снизу вверх. Придраться, увы, не к чему. Если в голове у Маши Станиславовны не мешало бы навести порядок, то снаружи у нее все более чем идеально. Даже удивительно, что при таком кукольном, немного детском лице, она умудряется выглядеть сексуально.
— Ноги длинноваты, — буркаю я, отворачиваясь. — В остальном пойдет.
— Спасибо за комплимент, — весело отзывается она. — У меня есть предчувствие, что встреча пройдет отлично.
Нет, все-таки у нее определенно есть чему поучиться. Людей с таким упрямо-позитивным взглядом на мир я еще не встречал.
___
— Зря мы торопились, — ворчу я, допивая кофе. — И где твой клиент? Он вообще придет?
Непринужденно пожав плечами, Маша прикладывается губами к трубочке, всасывая клубничный коктейль.
— Придет, конечно. Мы же договорились.
Потрясающе. Знала бы она, сколько раз я вот так же сидел за столом в ожидании очередного клиента, который так и не приходил, то не звучала бы так уверенно.
— Кстати, как ты себя чувствуешь, Тимур? Помогла таблетка?
— Да не особо, — вру я, отказываясь признавать, что моментальное облегчение, посетившее меня — заслуга недоказательной медицины. — Откуда он вообще взялся, этот клиент? Очередной мужик, посигналивший тебе на светофоре?
— Нет, это давний друг моего папы. А вот, кстати, и он! — Вскочив, Маша приветливо машет щуплому дядьке, по виду напоминающему айтишника. — Дядя Юджин, мы здесь!
Тот подходит к столу и, наклонившись, галантно целует ей руку.
— Очень рад видеть вас, Мария. Никак не могу понять, на кого вы больше похожи: на мистера Гаса или на вашу красавицу-мать.
Его взгляд под черной роговой оправой находит меня.
— Добрый день. Тимур, если я правильно запомнил? Приношу извинения за опоздание. Обычно я с большим уважением отношусь к чужому времени, но сегодня вынужден был задержаться по объективным причинам. В качестве извинения и с вашего позволения, я бы хотел оплатить сегодняшний обед. И, кстати, я Евгений.
Немного опешив, я пожимаю протянутую руку. Изъясняется этот Евгений или Юджин так, словно катапультировался к нам за стол прямиком из восемнадцатого века.
— Ничего страшного. Мы все занятые люди. Накладки случаются. Счет я бы предпочел оплатить сам.
— Тимур сомневался, что ты придешь, дядя Юджин, — вставляет Маша. — Люди его часто подводили. Отсюда такое недоверие к миру.
Я готов сквозь землю провалиться, но айтишник и глазом не ведет. Садится напротив и, быстро продиктовав официанту заказ, переходит к сути.
— Женщина, которая я люблю и безмерно восхищаюсь, в следующем месяце празднует день рождения. Ее давняя мечта — открыть собственную школу, и я хочу эту мечту осуществить. Думаю, все присутствующие согласятся, что мужчину красят не слова, а поступки.